Свинпет. Валерий Пушной

сам все это, черт улыбчивый! – вскинулась Карюха, и внешний лоск слетел одним махом. – Подавиться бы тебе собачатиной, ненормальный! Это не мой заказ. Посмотри, что ты записывал в своем блокноте? – Кинула взгляд на приятелей. – За кого они нас принимают, за собак или жвачных животных? За это я могу глаза выцарапать! – И официанту: – Ты чего шары на меня выкатил? Кто тебя тут официантом держит? Ты сам-то пробовал жевать такую дрянь?

      Андрюха и Володька вскочили с места, угрожающе надвинулись на официанта. Катюха схватила Карюху за руку, стараясь охладить пыл. Катюхе самой было чертовски не по себе, но не доводить же дело до драки, легко остаться голодными, так и не постигнув происходящее до конца. Впрочем, ситуация, кажется, складывалась однозначно: они не понимали, что происходит вокруг них, а окружающие, аналогично, не понимали их, хоть и разговаривали все одними словами. Но окружающие были жителями этого города, а они свалились им на головы и пытались соваться со своим уставом в чужой монастырь. Вряд ли из этого могло получиться что-то хорошее. У Раппопета и Лугатика уже был незавидный опыт, повторять его не было смысла. Надо всем успокоиться и взять себя в руки. Малкин тоже сообразил, что следует быть умнее, горячностью делу не поможешь. Резким рывком посадил Раппопета на стул, чего тот никак не ждал, и от этого опешил больше, чем от голой кости на тарелке. Глянул на Малкина и по глазам того уловил, что выглядит сейчас таким же придурком, каким представлял официанта. Поерзал на стуле и выпил до дна воду из стакана. Лугатик, оказавшись в одиночестве, потоптался на месте, покрутил головой, одному было глупо петушиться, даже для Карюхи хорохориться не стоило, потому что предусмотреть и предсказать явно ничего невозможно. Вокруг образовался какой-то вакуум, вырваться из которого не удавалось. Но голодным оставаться тоже не хотелось. И Лугатик следом за Раппопетом ткнулся задом в сидение стула. Малкин прикинул, что так будет лучше, чем оказаться выброшенными из кафе. Хорошо, если только выброшенными, а то ведь посетители разом привстали, отложив столовые приборы и вперив в Раппопета и Лугатика взгляды, и в этих глазах Малкин не уловил радушия.

      Отдышались. Угомонились. После этого Катюха поскребла ножом по кости и заговорила с официантом мирным голосом:

      – Такое только собаки любят глодать. Я не умею этого делать.

      Официант опять стал улыбаться, сейчас эта улыбка показалась Катюхе противной, но в ответ тоже сгримасничала. Кивком указала на другие столики с вкусно пахнувшей едой перед горожанами:

      – Принеси нормальной еды, как у них. Как она у вас называется? Ответь, когда к тебе девушка обращается.

      Официант выгнул спину, наклонился к ее уху, и поплыл голос, похожий на негромкое мурлыканье:

      – Некоторые думают, что солнце светит всем, – было нечто заговорщическое в его позе, и Катюха оторопела, затем у нее с языка чуть не сорвалось, что и она так думает, но вовремя спохватилась и промолчала, а он продолжил: – Это неправда, это неправда. Ночью оно никому не светит, – посмотрел торжествующе, как будто выиграл