Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы. Юрий Мамлеев

Но подумай. Ты всегда любил думать. На этом мы и сошлись. Но, может быть, что-то косвенное. Думай.

      Виттер замолк и через несколько минут произнес:

      – Ты знаешь, тут одна девчонка лет двенадцати в письменной работе два раза употребила, совсем без логики, слово «омст». Это было недавно. Вообще-то мы не обратили внимания, ведь у детей часто бывают галлюцинации – это нормально. Мало ли что…

      – Отлично. Как ее найти?

      Виттер объяснил.

      – Ее зовут Канус.

      Крэк простился с директором, и тот опять поцеловал его.

      Поджидая окончания урока, Крэк скучал, особо не надеясь. Он посмотрел на расписание. Предметы были чисто технические, все гуманитарные науки, включая самые важные (история и литература), были запрещены, точнее, об их существовании никто не знал, включая самих учителей и директора. Даже Крэк, специалист особого назначения, имел о таких предметах самое смутное представление. О религиях и говорить нечего. Впрочем, молитва, точнее, обращения к Понятному, как известно, допускалась иногда, но не в школе, да это и не считалось религией. О Непонятном в школах, конечно, не имели представления.

      Дверь распахнулась, и детишки с визгом вылетели в коридор. Они как-то странно сталкивались лбами. Причем девочки казались наглее мальчишек, они даже кусались. Но были и такие, которые тихо отходили в сторону и что-то шептали про себя. Кто-то задумывался, текли слюни. Было полное ощущение свободы. Крэк наметанным глазом сразу определил, у кого галлюцинации. Их было немного.

      – Канус, Канус! – позвал он, точно поманил.

      Подошла тихая девочка лет двенадцати с выцветшими глазами. Спросила:

      – Господин хочет в туалет?

      – Нет, нет. Ты мне ответь, пожалуйста, как взрослая, что ты знаешь о слове «омст».

      В это время в коридор ворвались другие классы, и животный хохот заполонил пространство. Где-то, однако, раздавался плач.

      – Отойдем в сторону на лестницу, – сказал Крэк.

      Там девочка проговорила:

      – Дядя, я не знаю, что такое омст.

      – Но ты употребляла это слово.

      – Я слышала это слово в бане, и оно мне понравилось.

      – В какой бане и от кого?

      – В нашей бане, напротив школы. От банщика Ромы.

      – Ты не врешь? Смотри, накажу.

      Девочка заморгала глазами.

      – Я боюсь вам врать.

      – Молодец.

      Вдруг возникла фигура учительницы. Сухая, высокая, строгая.

      – Девочками интересуетесь? – спросила она у Крэка, но совершенно механически и даже не равнодушным, а просто машинным голосом, как будто она заводная кукла.

      «Разговаривает, как говорят в Стране деловых трупов, но там трупность, не только механичность. Впрочем, многие и у нас теперь так говорят», – подумал он.

      – Нет, мадам, я импотент, – гордо ответил Крэк.

      – А… Вот как… А, – металлическим голосом ответила учительница и пошла прочь.

      Крэк хихикнул ей вслед.

      – Канус, я пошел бы с тобой в туалет, мне бы директор разрешил, но у меня дела, – Крэк развел