Собрание сочинений. Том 4. После конца. Вселенские истории. Рассказы. Юрий Мамлеев

Гардиста закряхтела.

      – А в чем суть? – спросил Фурзд.

      – От злобы меня лечить просили. Очень злобствуют на ничтожность жизни…

      – И что?..

      – Бросаются. Преступления вершат и покой свой потеряли.

      Фурзд строго посмотрел на человеков.

      – Одного зовут Фит, другого Гур, – пояснила Гардиста. – Фит и Гур, сядьте. Не рассматривать вас пришли.

      Фит и Гур молча присели на свои кроватки.

      – Почему дрожите, твари? – резко спросил Фурзд.

      – Жить хотим, – сказал Гур, – мы уже вблизи от срока, все прошло так быстро, и злы мы очень из-за того.

      Гардиста пояснила:

      – Первыми все время на людей бросаются. Многих уже загубили. Гур совсем недавно шел, шел и как вдруг бросится на старичка, который шел впереди. Горло ему перегрыз.

      – Старик не представлял опасности? Самозащиты не было?

      – Какая самозащита! Старичок-дурачок. Кругом народ.

      – Иные старики очень агрессивными бывают. С оружием… Но вот, господин Гур, – обратился он к ауфирцу, – за безобидного старика по закону тебя повесить должны. У нас законы строгие. Ты убивай, но знай меру. Вы еще скоро на младенцев невинных будете бросаться.

      Фит и Гур онеподвижились и молчали.

      – Дурачье, – захохотал Фурзд. – И почему их тебе отдали? – обратился он к Гардисте.

      – Ничего не помогало. Просто припадки злобы на них накатывались, за себя они тогда не в ответе находились. Мать родную придушить могут.

      – Это уже слишком, – заметил Фурзд.

      – Мои помощники их оберегают и стерегут. – Гардиста подмигнула самой себе. – А я их успокаиваю по-своему. Видишь, какие послушные у меня стали. Я люблю добро делать… – И она опять подмигнула. – Я в них тишину мертвую вселяю, но знаю: через годик снова завизжат. И еще сильнее.

      – Ты их научи на клопов злобиться. Может, забудут тогда о людях.

      Гардиста хохотнула, а потом добавила:

      – В одном случае их покровитель их спас. Во время тайного праздника обращения к Понятному проникли как-то в один из Его, Понятного, Домов, выть стали, что никакой он не Понятный, а, наоборот, оскорбляли Всевышнего и Понятного. Еле-еле вытащили из этой ямы…

      – За такое голову им мало свернуть, – ответил Фурзд, – чтоб не думали больше о Понятном.

      И Фурзд, простившись с Гардистой, уехал, сказав на прощание:

      – Пошепчи, может, найдешь.

      Глава 11

      Террап любил отдыхать в воде. Для этого во дворце Правителя ему был выстроен внушительный бассейн и рядом с бассейном – цветник. После завтрака Террап обычно сразу шел в воду. Он ложился на спину и в таком положении мог медленно плыть, устремив взор вверх в потолок. Так он существовал часами. Никто не мог тревожить его в это время. Никакое управление страной в этот период бытия его не интересовало. С самыми срочными делами никто не имел смелости сунуться.

      Во время такого тихого плавания Террап иногда разговаривал с самим собой, в основном на отвлеченные темы. Порой вспоминал скудные данные о доисторических животных, которые были