Одиночество-12. Арсен Ревазов

не просыпается в такое время. Трубка помолчала в ответ на мое «да», хотя связь, кажется, установилась.

      – Привет, Иосиф, – сказала наконец трубка.

      – Да, Мотя, – сказал я трубке, не поднося ее к уху, а рассматривая в упор. – Что-нибудь случилось?

      – Ты уже знаешь про Химика? – спросил Матвей странным голосом.

      В его интонации сквозила еле уловимая неестественная торжественность. Как на похоронах.

      – Нет. Что такое?

      Голос Матвея впрыснул мне адреналина. Я моментально проснулся и вскочил с кровати.

      – Химик умер.

Конец первой главы

      Глава вторая

      Добрый и грустный

      У нас в компании пока никто не умирал, хотя мы были уже немолоды. Жизнь текла себе и текла. Мы влюблялись и любили, пили, гуляли, а в перерывах – работали.

      Иногда мы даже дрались, но не умирали. Нет, мы были знакомы со смертью не только по боевикам и фильмам про войну, мы иногда хоронили тех, кто был заметно старше. Но нас самих как-то пока Бог миловал.

      – Что? Как? – воскликнул я, просто чтобы сказать хотя бы что-нибудь.

      – Мне позвонила только что Лиля. Она сказала, что у него что-то с головой.

      – Что? Кто?

      – Ничего не знаю. Она не в себе. Еду туда, к ним.

      – Она дома?

      – Дома. Вызвала ментов. Антон тоже едет. Жду тебя там.

      – Понял. Еду.

      – А я вот ни хрена не понял, – сказал Мотя и повесил трубку.

      Я почему-то решил, что должен приехать туда раньше Антона, нашего четвертого друга, и Моти. Или несильно позже. Поэтому, подгоняя себя, поплелся на ватных ногах в ванну.

      Химика в миру звали Илья Донской. Как следовало из прозвища, он отличался глубокими познаниями в области химических реакций, мог из подручных средств синтезировать гексоген, LSD или цианистый калий, что неудивительно для выпускника химфака МГУ. То есть я не уверен, что он и вправду сумел бы это сделать, но на вопросы, которые мы задавали, прикалываясь, – как именно можно приготовить в домашних условиях взрывчатку или яд, – он отвечал аргументированно и очень убедительно.

      Долговязый, с бородой и усами а-ля Джон Леннон образца шестьдесят девятого года, Химик долгое время носил длинные волосы. Не так давно он их, правда, остриг, выбрив себе на затылке маленький смешной треугольник.

      Он женился на бурятке-ламаистке Лиле (дочь питерского профессора микробиологии решила вернуться к истокам своего народа) и, возможно благодаря Леннону, увлекался психоделиками и галлюциногенами. Я помнил рассказ про его первый опыт с LSD.

      – Старик, – говорил он, – ну вот представь себе объемные обои. Обои, которые на стене. Вот ты лежишь и половиной сознания понимаешь, что эти обои объемные. Что у них заметный рельеф, и если ты потрогаешь их пальцами, ты это обязательно почувствуешь. И девушка, которая лежит рядом с тобой, понимает. И тоже этому удивляется. Ты набираешься сил, поднимаешься с постели, трогаешь их рукой, а они… плоские. Но она тебе не верит. Тоже поднимается, трогает. Да что за черт!