Скелет дракона. Михаил Александрович Соколовский

Было бы неплохо.

      Сандро. Ну, что ж… ради такого дела… Девушки, отдыхайте. (музыкантам) Играйте!

      Музыканты начинают играть. И под музыку Сандро сам начинает танцевать и раздеваться. Он вовлекает в это Пьетро, тот сначала отмахивается и отнекивается, но потом заводится и тоже начинает раздеваться.

      Ужин у папы закончился. Дети расходятся, целуя перстень на руке Папы.

      Джованни. Спокойной ночи, папа… Ваше Святейшество.

      Джованни уходит.

      Чезаре. Спокойной ночи, папа.

      Чезаре нарочито не добавляет «Ваше Святейшество».

      Лукреция. Спокойной ночи, Ваше Святейшество.

      Лукреция собирается уходить, но Александр её задерживает.

      Александр. А вот ты… можешь по-прежнему называть меня Родриго.

      Александр впивается поцелуем в губы Лукреции, та отвечает ему взаимностью. Александр уводит Лукрецию во внутренние покои.

      Не обнажаясь окончательно, но оголившись порядочно, Сандро и Пьетро вьются вокруг Якопо. Но у них явно ничего не получаются. Они смотрят в область пениса Якопо, потом друг на друга и в бессилии валятся на пол.

      Сандро. Может, всё-таки холодно?

      Якопо мотает головой.

      Пьетро. А что? Мы не нравимся?

      Якопо опускает голову.

      Сандро. Снова краснеет.

      Пьетро. Ну, прости, Якопо, мы не такие… Наверное, поэтому…

      Сандро. Но мы нормально относимся… Ну, то есть, это грех, конечно, но ведь все мы грешим, правда?

      Пауза. Пьетро подаёт Якопо какую-то ткань. Якопо прикрывается. Но Леонардо, кажется, так увлечён, что не замечает этого.

      Пьетро. Слушай, Якопо. Может, ты скажешь, кого привести? Ну, из тех, кто мог бы тебя… взбодрить? Мы бы его уговорили… Ну, что поделаешь, если нашему Лео понадобился петушок, а не ящерица? Он ведь художник. А художник – это, понимаешь, серьёзно. И наш мастер Андреа его ценит. Леонардо теперь все живописные заказы в боттеге выполняет… Сам мастер признал, что он лучше него пишет… Ну, кто знает, может, напишет он тебя с грибочком, и это станет самой прекрасной в мире картиной! Может, вас после этого в тюрьму сажать больше не будут, а? Ну, хотя бы сжигать перестанут… Пойми, дурачок, это же для тебя важно!

      Сандро. Правильно! А мы твоего друга не напугаем. Мы его уговорим, ты не бойся! Мы ему объясним, что это ради искусства!

      Пьетро. Скажем, что это для тебя!

      Сандро. Сами его разденем!

      Пьетро. В смысле, убедим раздеться.

      Сандро. В этом смысле.

      Пьетро. Ну? Кого позвать? Кого раздеть?

      Якопо, который всё это слушал, смущаясь, но и постепенно как бы решаясь, вдруг вскидывает руку и показывает на Леонардо.

      Якопо. Его.

      Сандро и Пьетро удивлены снова. Леонардо поднимает голову из-за внезапно наступившей тишины. Кажется, он не слышал, о чём речь. Сандро и Пьетро устремляются к Леонардо.

      Сандро. Интересно, а ты на это готов пойти?

      Леонардо. На что?

      Пьетро. Ты что, ничего не слышал?

      Леонардо. Я работал.

      Сандро