Мистическая игра чувств, или «Решение Соломона». Валерий Вячеславович Бодров

выпил ещё кофе, смакуя каждый его горьковатый глоток, всё ещё пребывая под впечатлением этой милой женской истории, потом примерил свой деловой костюм, скучно взирающий из тусклого целлофана, уснувший почти на полгода. Он мне показался тесным и чересчур сковывающим движения рук, сердца, внутреннего полёта привыкшей уже к океанскому простору мысли. Одеть его, однако, пришлось, потому что отложенные на неопределённый срок дела ждали моего неминуемого возвращения.

      Пока разговорчивый шофёр такси с неискоренимым кавказским акцентом расплетал новые хитроумные дорожные развязки, я с некоторым удивлением разглядывал изменившуюся Москву. Эти лояльные ленты расчерченных белыми линиями шоссе, висящие в утренней синеве многоэтажные кондоминиумы, затяжные до негодования светофоры. Хотя в моём воображении всё ещё покачивались ржавые пальмы вдоль пыльных красновато-глинистых дорог и безногие со сморщенными лицами торговцы жареными пауками и кокосами на обочинах показывали мне знаками цену: один доллар, один доллар – указательный палец вверх, а второй указательный рядом чертит в воздухе знакомую змейку.

      Вот проплыла аббревиатура модного банка на бесконечном козырьке нескончаемого многооконного дома, вот снова она дубликатом на плакате в стиснутом толстеющими продуктовыми павильонами, умирающем парке, тянущего к проезжей части, сплетённые в мольбе о свободном пространстве ветви. Реклама печатного издательства во весь строительный забор. За ним, жёлтая рука экскаватора упорно ковыряет здешний исторический грунт. На обочине, облагороженной зелёным бобриком травы, то и дело выплывают умалишённые образы рекламы: лак для ногтей в египетской бутылочке, шоколад со смыслом орехов, мыло из целебной грязи, восстанавливающий шампунь для коленок, магазин детской обуви – малыш с лицом пророка плывёт по морю в огромной пинетке, – глаза соскучились по эдакой отрицающей живую природу ерунде.