Женщина в голубом. Инна Бачинская

понять, что шутит.

      – Я и ему морду набил?

      – Нет, они ушли раньше.

      – Сходим. Хочу посмотреть на его мадам вблизи.

      – Может, не стоит? Одри на тебя запала, спрашивала, с кем ты.

      – Одри? – Речицкий рассмеялся. – Ну, и имечко! Сам придумал? А на самом деле?

      – Ольга. Между прочим, неглупая девочка, преподает в техникуме.

      – Ты, как я понимаю, трахаешь ее подругу? Или обеих?

      – Я напишу список, посчитаешь сам, – Яков проигнорировал вопрос. – Через неделю платеж. Сделаешь?

      Речицкий смотрел на приятеля в упор. Без улыбки. Яков отвечал ему таким же взглядом в упор…

      Глава 8

      Суаре

      Все, что есть хорошего в жизни, либо незаконно, либо аморально, либо ведет к ожирению.

Первый постулат Пардо

      Суаре, суаре… Да что же это автор так в него вцепился? Носится, как с писаной торбой. Откуда такая склонность к архаике? Кто сейчас так говорит? Слово разве только в кроссвордах и встретишь. Что, кстати, наводит на мысль, что сочиняют их немолодые образованные, начитанные технари, причем мужчины – уж очень много технических, футбольных и рыболовных терминов. Ну, это так, вскользь…

      Ба! Знакомые все лица. Тот же вернисаж, только без картин. Пришли все, всем интересно посмотреть, как устроились столичные штучки, как обставили квартиру, кто придет… и вообще. Пришли друзья, пришли враги, и те, и другие, умирая от любопытства.

      Кирилл и Лара встречали гостей в прихожей. Кирилл сиял, Лара улыбалась вымученной улыбкой. Бледная, гладко причесанная, почти без макияжа, в открытом коротком черном платье, единственное украшение – бриллиантовые сережки, она выделялась среди ярко одетых гостей… как бы это правильнее? Стилем? Сдержанностью? Или… неуместностью? Было видно, что происходящее не доставляет ей ни малейшего удовольствия. Она была чужой, и те, кто пришел, тоже были чужими. Десятка полтора чужих и ненужных друг другу людей…

      Нетрезвый Речицкий принес чертову дюжину кремовых роз на мощных страусиных ногах с торчащими шипами и бутылку элитного коньяка.

      Приобнял хозяина, протянул розы Ларе и потянулся поцеловать.

      Она укололась о шип, вскрикнула и отступила на шаг, рассматривая капельку крови на пальце.

      Речицкий схватил ее руку и сунул в рот ее окровавленный палец. Лара вырвала руку, мужчина рассмеялся.

      Кирилл смотрел оторопело. Лара, пробормотав, что нужно заклеить пластырем, убежала из прихожей.

      – Красивая она у тебя. На артистку похожа, не могу вспомнить. Это тебе! – Речицкий протянул Кириллу пузатую бутылку «Camus». Тот, помедлив, взял. – Надеюсь, я не первый? Яник уже на точке? – Видя, что Кирилл не понял, пояснил: – Мой дружбан, Яша Ребров, юморист-затейник, который с бабами.

      – Он уже здесь, – сказал Кирилл. – Прошу в гостиную.

      Речицкий упал на диван около Реброва, осмотрелся и сказал:

      – А где девочки?

      – Анфиса опоздает, ребенка не с кем оставить.

      – Она