Разорванное небо-2. Охота на «Пустельгу». Максимилиан Борисович Жирнов

от внимательных глаз тестя:

      – Не переживай, Джек! Все в порядке!

      – Ничего себе – в порядке! Еще немного – и мотор вспыхнет, как бенгальская свеча!

      – Говорю же тебе: норма! Предыдущий хозяин самолета сказал мне, так было всегда. Может, что-то с датчиком температуры…

      – Хорошо, если так…

      И все же полностью доверять самолету было нельзя. А вдруг это все же двигатель? К счастью, далеко впереди уже блеснули огни аэропорта.

      Диспетчер дал схему захода на посадку. Я прошел прямо над центром Лаконии, разглядывая занесенные снегом улицы и крыши домов. Прохожие не поднимали головы при звуке мотора, напротив, они ежились и сильнее натягивали на головы разноцветные капюшоны курток.

      Тесть нервно заерзал в кресле:

      – Джек! На будущее, обходи города! Нам лишние глаза ни к чему.

      Я развернул самолет на посадочную прямую и повернул тумблер выпуска шасси. Щелкнули замки стоек. «Команч» тяжелее привычной мне «Сессны Скайлейн» и, несмотря на выпущенные закрылки, никак не желал сбрасывать скорость. Тогда я вдавил правую педаль в пол и вывернул штурвал влево почти до отказа. Меня прижало к борту, тесть едва не завалился между сиденьями – его удержали только привязные ремни. То, что он при этом сказал, вряд ли когда-нибудь напечатают в приличной литературе.

      – Скорость велика! – пояснил я. – Говорю же: машина незнакомая. Пришлось гасить скольжением. Не уходить же на второй круг!

      Проплыли зеленые входные огни. Как всегда на посадке, земля пнула меня пониже спины, и колеса покатились по асфальту. В боковых стеклах было видно сплошную круговерть: ветер уже нанес на недавно расчищенную полосу снежные барханы. Машину то и дело подбрасывало и швыряло в стороны, я едва не съехал с дорожки, но все же зарулил на стоянку.

      Тесть потянулся к двери. Я схватил его за плечо и перекрыл подачу топлива: думаю, Мэри не обрадуется, если ее отца изрубит пропеллером в мясной фарш. Двигатель смолк, лопасти винта застыли неподвижно. Полковник открыл дверь и в кабину ворвался ледяной порыв ветра.

      – Постойте! А мне нельзя с вами? – воскликнул я в широкую спину.

      – Лучше не надо! – крикнул тесть, не оборачиваясь. – Иначе кое у кого будет глубокая задумчивость.

      – Тогда привет генералу Коффину!

      – Обязательно. Ты здесь погуляй сам. Встречаемся в кафе «От винта»! К половине пятого будь на месте! Не стоит расстраивать Мэри! – тесть выскочил на улицу и помчался к большой черной машине на окраине аэропорта. Он так торопился, что даже не закрыл дверь.

      Я обошел самолет и откинул створку капота. В лицо пахнуло жаром. Краска на внутренней стороне моторного отсека пошла пузырями и отвалилась. Снежинки с шипением испарялись, падая на покрытые радужными пятнами выступы цилиндров. Значит, мотор греется по-настоящему?

      Несколько минут я изучал хаотическое переплетение шлангов, тяг и проводов, но так и не сумел разгадать тайну странного поведения двигателя. К сожалению, механик из меня неважный,