Романы Ф. М. Достоевского 1860-х годов: «Преступление и наказание» и «Идиот». Н. Ю Тяпугина

их еще несколько сдерживало и, очевидно, сильно мешало им, конечно, только до начала, до первого повода вскрикнуть и начать… Тут уж никакие дамы не помешали бы.

      – Как? И ты тут, князь? – рассеянно проговорил Рогожин, отчасти удивленный встречей с князем: – всё в штиблетишках, э-эх! – вздохнул он, уже забыв о князе и переводя взгляд опять на Настасью Филипповну, всё подвигаясь и притягиваясь к ней, как к магниту.

      Настасья Филипповна тоже с беспокойным любопытством глядела на гостей.

      Ганя, наконец, опомнился.

      – Но позвольте, что же это, наконец, значит? – громко заговорил он, строго оглядев вошедших и обращаясь преимущественно к Рогожину: – вы не в конюшню, кажется, вошли, господа, здесь моя мать и сестра…

      – Видим, что мать и сестра, – процедил сквозь зубы Рогожин.

      – Это и видно, что мать и сестра, – поддакнул для контенансу Лебедев.

      Господин с кулаками, вероятно, полагая, что пришла минута, начал что-то ворчать.

      – Но однако же! – вдруг и как-то не в меру, взрывом, возвысил голос Ганя: – во-первых, прошу отсюда всех в залу, а потом позвольте узнать…

      – Вишь, не узнает! – злобно осклабился Рогожин, не трогаясь с места: – Рогожина не узнал?

      – Я, положим, с вами где-то встречался, но…

      – Вишь, где-то встречался! Да я тебе всего только три месяца двести рублей отцовских проиграл, с тем и умер старик, что не успел узнать; ты меня затащил, а Книф передергивал. Не узнаешь? Птицын-то свидетелем! Да покажи я тебе три целковых, вынь теперь из кармана, так ты на Васильевский за ними доползешь на карачках, – вот ты каков! Душа твоя такова! Я и теперь тебя за деньги приехал всего купить, ты не смотри, что я в таких сапогах вошел, у меня денег, брат, много, всего тебя и со всем твоим живьем куплю… захочу, всех вас куплю! Всё куплю! – разгорячался и как бы хмелел всё более и более Рогожин. – Э-эх! – крикнул он: – Настасья Филипповна! Не прогоните, скажите словцо: венчаетесь вы с ним или нет?

      Рогожин задал свой вопрос как потерянный, как божеству какому-то, но с смелостью приговоренного к казни, которому уже нечего терять. В смертной тоске ожидал он ответа.

      Настасья Филипповна обмерила его насмешливым и высокомерным взглядом, но взглянула на Варю и на Нину Александровну, поглядела на Ганю и вдруг переменила тон.

      – Совсем нет, что с вами? И с какой стати вы вздумали спрашивать? – ответила она тихо и серьезно, и как бы с некоторым удивлением.

      – Нет? Нет!! – вскричал Рогожин, приходя чуть не в исступление от радости: – так нет же?! А мне сказали они… Ах! Ну!.. Настасья Филипповна! Они говорят, что вы помолвились с Ганькой! С ним-то? Да разве это можно? (Я им всем говорю!) Да я его всего за сто рублей куплю, дам ему тысячу, ну три, чтоб отступился, так он накануне свадьбы бежит, а невесту всю мне оставит. Ведь так, Ганька, подлец! Ведь уж взял бы три тысячи! Вот они, вот! С тем и ехал, чтобы с тебя подписку такую взять; сказал: куплю, – и куплю!

      – Ступай