Красная икра – 2. Записки сахалинского таёжника. Девятая книга. Валерий Михайлович Маслов

предпочитаю клубнику, а вообще-то я предпочитаю виноград. Не растёт здесь Витя клубника, а так же и виноград.

      Пошли по ручью вверх, остановился и посмотрел место, где в том году засолили две бочки рыбы себе и на приманку. Это же надо так переломать клёпку, короче можно подумать, что клёпку от бочки кто-то специально порубил топором на двадцати сантиметровые куски.

      – Видишь Витек, что мишка косолапый в том году учудил?

      – Так это разве медведь бочку поломал? Такой ощущение, что бочку разорвало.

      – Здесь остатки от двух бочек, мишка шибко сердитый был, мало рыбы сделали.

      ***

      Полезли по маленькому ручейку, вскорости крутой подъём кончился. Из далека, заметил, что плохо дело, все перекладины поломаны. Надо было снять, не подумали, из головы упустили. Что снег сломает тонкие и длинные перекладины, как спички. Здесь, наверное, зимой скапливается много снега.

      – Придётся нам Витя работать, но больше искать. Я в том году замучился искать длинные молодые деревья. А мы не будим искать, с поймы притащим.

      Обошёл бочки укрытые полиэтиленом. И опять что-то не так. С юго-западного угла полиэтилен откинут, мешок соли порван, на земле старые следы оленя. Олень, не мог так откинуть полиэтилен.

      Мешок он порвёт запросто, зубами раз и всё. Поднялись на тузлучницу, здесь тоже олени лазили. Завёл огонь, вытащил с рюкзака чайник и прочею посуду. Набрал воды не многим половины чайника, поставил на костёр. Сделали чай, перекусили, перекурили, пошли на работу.

      Спустились снова в пойму, напилил девять длинных жердей. Материал получился тяжёлым. В том году на перекладины пускал молодую тонкую пихту. Теперь пришлось пилить иву, на концах сильная разница, пятнадцать сантиметров и пять. Спилить и очистить от веток не проблема, раз-два и готово.

      Пробовали было тащить по две жерди, нет только по одной. Доставили материал на икорный стан. Поломанные лаги отнесли на тузлучницу, они на дрова пойдут, почти сушняк. Распаковал бочки с тузлуком и снова призадумался, что-то здесь не так, да вроде бы всё на месте. Олени не унесли не одной бочки с тузлуком, даже не выпили тузлук. Накрыли стан полиэтиленом, время полдевятого вечера.

      – Пойдем, Витя хлебнём чайку, да по дроге пойдём домой, ягода сегодня отменяется, поздно уже. Мы малины поедим, – в который раз пристально осмотрел посуду, мешки. – Витёк, такое чувство, что чего-то не хватает и не мелочи. Ба! А где грохотка? – посмотрел внимательней, нет грохотки.

      Да и что внимательней смотреть? Грохотка вещ объёмная. Может, Васёк осенью брал, зачем? А, дошло, Васёк убрал грохотку со стана на чердак. Снова нетто и не так. Это одинаково, что положить грохотку на дорогу. Прошли те времена, теперь изба приближается к статусу – проходной двор.

      – Так что нет грохотки?

      – А ты её видишь? Нет, и я тоже её не вижу. Так, пошли-ка на базу, надо у Васька спросить. Полиэтилен откинул человек, а не олень.

      – А если не Васек, тогда кто мог взять?

      – Если не Васёк, то путина