Пришедший изо льдов. Елизавета Датинбурская

в объятия из седла. Испуганная и совершенно беззащитная.

      – Коли так, тогда буду готовить еду, – прозвучал въедливый голос торговки. Она сделала паузу и добавила, – княгиня-то не привыкла у плиты стоять…

      Митрофан покачал головой. Серго нахмурился. Аксинья это сейчас вслух сказала? Прямо при княгине… Девка окончательно страх потеряла.

      Елизара ухмыльнулась. Шагнула навстречу задире торговке и взяла медный котелок из ее рук.

      – Ошибаешься, Аксинья. Я с удовольствием помогу тебе с ужином.

      – Я за хворостом, – объявил Митрофан. – Серго, ты на посту, гляди в оба.

      Красавчик замер по стойке смирно, вглядываясь вглубь темнеющего леса. Девицы расстелили тряпицу. Елизара раскладывала припасы и малочисленную кухонную утварь, а Аксинья наметила место для костра.

      Как только последние лучи солнца скрылись, путники почуяли холод. Словно липкий туман он опускался с неба и пробирал до костей. С каждой минутой становилось холоднее.

      Митрофан развел огонь. Обжигающие языки плясали в диком танце, пожирая сухие ветки. Темнота сгустилась над привалом в ожидании поглотить и путников, как только костер потухнет.

      Закончив трапезу, девицы улеглись спать, а мужчины остались на посту. Наступила ночь. Самое опасное время. Ночные жители лесного царства вышли из своих убежищ в поиске еды. Редкий говор сов сменялся волчьим воем.

      Главное, чтобы огонь полыхал. Обогревая и оберегая.

      Настасья, гонимая мыслями брела вдоль реки. Она очень устала. Где ей обрести покой? Перед глазами мелькали цветные картинки их счастливой жизни. Первый поцелуй, свадьба, обустройство домашнего очага.

      Все рухнуло.

      Девушка не сразу распознала дикий холод, заключивший ее в крепкие объятия. Озноб. Она пришла в себя, вернулась из глубин сознания к реке в бренное тело. Вздохнула полной грудью. Из носа и рта вырвалось облачко теплого дыхания.

      Заморозило пуще прежней ночи.

      Тишина. Ни песни сверчков, ни кваканья лягушек. Даже комары не вылетели на ночную охоту.

      Жена Хранителя повернула в сторону деревни. Не успев дойти до своей избы, девица заметила в лунном свете темный силуэт. Фигура переминалась с ноги на ногу, приплясывала, желая согреться.

      – Кто здесь? – бойка крикнула Настасья.

      Тень замерла на месте.

      – Кто? – с тревогой ответили из темноты.

      Жена Хранителя подошла ближе, вглядываясь.

      – Пава?

      – Да… а ты кто? – стуча зубами от холода, пробормотала помощница кухарки.

      – Настасья…

      Услыхав ответ, Пава обрадовалась и чуть не кинулась Настасье на шею.

      – Ты чего тут делаешь? – осведомилась супруга Митрофана.

      Пава с присущей ей простотой принялась рассказывать о поклоннике, который затеял романтику и позвал ее к реке. Однако так и не явился. Она прождала его очень долго, пока могла терпеть дикий холод. А когда перестала чувствовать пальцы на ногах