Алфавит. Часть вторая. К – Р. Вячеслав Киктенко

за иголкою иголку,

      Томят злодейски, не спешат зажечь.

      Вглядись туда, в ту щёлочку из детства,

      Вглядись, ты просто плохо пригляделся

      К тому, что было выше всех затей,

      Там зачарован свет? И всё злодейство?

      Свет загнетённый только золотей,

      Твой огонёк, он никуда не делся…

      Там вечно разворачивает действо

      Рачительный какой-то чародей.

      КАНУНЫ

      Апрель… который раз в апреле

      Встают зарытые огни!

      Разваливаются недели.

      Не делятся ночами дни.

      И трескотня, и суматоха,

      – Ужо вам, идолы, ужо!..

      И почему-то очень плохо,

      Когда должно быть хорошо.

      Меня не радует веселье

      В чужой квартире на углу.

      Сегодня, верно, воскресенье.

      Я этот праздник не люблю.

      Пример пришёлся очень кстати,

      И повторялся неспроста

      И церемониал распятья,

      И жесты снятия с креста.

      Ах эти жесты, эти жесты,

      Расколыхнувшие страну,

      Приравнивать любые жертвы

      К зарытому во тьме зерну.

      А ведь сказать по правде, кроме

      Надежд, что нам ещё дано?

      Гарантий в сумасшедшем доме

      Искать и верить им смешно.

      Темно завязаны начала,

      Смутны и путаны концы.

      Свивая старые мочала,

      Крепим прогнившие венцы,

      Клеймим ничтожества, уродов,

      И выпрямляем зеркала,

      Где гений пастыря народов

      Перерастает в гений зла.

      И умудренность неприлична,

      Когда впадают и отцы

      В младенчество. И всё логично.

      Увязываются концы.

      Концы с концами…

      Постарели,

      Но, зноем хлынувшим густы,

      Пошатываются в апреле

      Тысячелетние пласты.

      1985 г. Апрель.

      КАПУСТНИЦА

      Вновь бабочка, впорхнувшая в троллейбус,

      Отточенными крыльями сверкнёт,

      И вновь я отшатнусь, и разболеюсь,

      Как будто память бритвой полоснёт.

      Ловил тебя я прежде, да без толку,

      Ты вырвалась, пыльцой посеребря

      Под сердце наведённую иголку,

      И затерялась в кроне сентября.

      Пусть лгут, что ты, сама того не зная,

      Переменила облик и черты,

      Что мне в толпе привиделась иная…

      Но я узнал, узнал, ведь это – ты!

      Я знаю, посмеяться над бессильем

      Ловца, лишь слёз достойного вполне,

      Ты вновь и вновь, доверясь лёгким крыльям,

      В троллейбус залетаешь лишь ко мне,

      И вновь ищу я в памяти неловко

      Каких-то доказательств правоты,

      И снова – вспышка, искры, остановка,

      Чтоб с тихим смехом выпорхнула ты.

      КАРТИНА

      Свет, толчёный в чёрной ступе,

      На ступенях у скалы.

      Он сидел тогда в раздумье

      У раздутой Им золы.

      Он подыскивал простые,

      Однозначные