История одной проститутки. Владимир Сергеевич Соловьяненко

как согласие и продолжил:

      – Никто тебя здесь обвинять не будет. Более того, от результата нашей беседы будет зависеть ваша будущая невиновность. Самое главное, чтобы мы были откровенны друг перед другом. Вы понимаете меня?

      – Послушайте, товарищ… как тебя по званию?

      – Майор.

      – Хорошо, майор. Вы вытаскиваете меня посреди дня в этот гадюшник. Без повестки. Не говорите, в чем меня обвиняют, по уставу не представляетесь. Просите меня быть откровенным и, без объяснения причины, сидите и тянете резину. Да, я приехал сюда добровольно, и я могу встать и уйти, если вы мне не объясните, в чем дело, или мне не понравится наша беседа.

      – Хорошо, излагаю дело в двух словах. Айзек – ты сутенер. Работаешь в городе Костроме. Может, и в других городах, мы не знаем. У тебя есть договоренности с саунами города – возишь по ним девочек. Все работают на процентах – и девочки, и владельцы саун, и… так далее. Нового ничего, ты – классический сутенер. Я пока нигде не ошибся?

      Я посмотрел на блондина. Мои слова его не смутили, и он ответил:

      – Это все, майор? Все, что ты хотел мне сказать?

      – Почти. Наберись терпения. Еще немного. Нам здесь глубоко плевать на твои дела. Каждый зарабатывает, как умеет. Кто-то детей в школе учит, а кто-то детей из школы встречает и по саунам развозит. Такие, как ты.

      Взгляд Айзека блеснул негодованием, но тут же потух. Он потянулся к графину с водой и налил себе полстакана. Неторопливо выпил и уставился на меня с прежним спокойным видом.

      – Ладно, шучу, – посмеялся я, – мне скучно просто. Не знаю, чем вечер занять. В сауну, может, сходить? Да, в сауну схожу. Какую посоветуешь? Слушай, а может, и девчонок заказать? Айзек, дружище, скидку не сделаешь друзьям новым? Мы с Алексеем Юрьевичем устали сегодня с преступниками возиться. Отдохнуть хотим. А может, с нами за компанию? Заодно и подружимся?

      – Майор, если цирковое представление, которое ты хотел показать, заканчивается…

      – Да шучу я, Айзек. Конечно, шучу. Нам, полицейским, порядок надо охранять от негодяев. Знаешь, что я подумал? А вдруг мы с Алексеем Юрьевичем милиционеры принципиальные. Ну, как в Советском союзе – взяток не берем, за каждую провинность – на пятнадцать суток. Вдруг мы с ним такие. Как нам тогда поступить с тобой?

      Я налил себе воды и продолжил:

      – И на каждого негодяя зубы сидим и скалим. Как волки, загоняем овечку в клетку. Сидим и ждем, пока овечка каяться не начнет. Грехов много на земле. На каждого да по одному найдется. Что думаешь, Айзек?

      – Не смею вас больше задерживать.

      Айзек отодвинул стакан в сторону, собираясь уходить. В нерешительности он взглянул на меня и остановился. Я самодовольно уставился на него и продолжил:

      – Ты отброс общества, Айзек. Кусок говна. У тебя нет ни моральных принципов, ни веры, ни доброты, ни человеколюбия. Вы такими и рождаетесь – бесполые, неспособные чувствовать и любить. Вы животные. Ты, Айзек, животное. Из-за вас нормальные люди страдают. Да, я увлекся. Возвращаясь к началу, повторюсь,