Последний рассвет. Бенедикт Роум

По улицам сновали военные в форме и с оружием. Пару раз я видел «КАМАЗы» с солдатами. Через день или два отрубили интернет и сотовую связь. Затем грохнули городские телефоны. Нам оставили только радио и телевидение, а потом вернули местную телефонную связь. Скоро мы поняли, почему.

      Меньше недели прошло с момента аварии, а в городе начала твориться какая-то дичь. Люди стали замертво падать прямо на улицах. Никаких симптомов, только хватались за голову, а минуту спустя уже лежат – из носа течет кровь. Это было нечто жуткое. Вот представьте, стоите вы в очереди в банке или держитесь за поручень в маршрутке, а рядом начинает стонать и падает замертво абсолютно здоровый на вид человек.

      Эпидемию остановили, люди почти перестали умирать, но легче нам от этого не стало. По городу поползли слухи. Кто-то говорил, что из лаборатории военных вырвался опасный вирус. Другие шептались, что это новейшая разработка – оружие, убивающее на расстоянии. Третьи верили, что виной всему искусственный интеллект военных, поэтому-то и отрубили весь интернет и сотовые. Ввели жесткий карантин, ограничили время посещения общественных мест, запретили незнакомым людям разговаривать дольше минуты и держаться при этом ближе, чем два метра друг от друга. Понатыкали везде камер, в каждом торговом центре, парке или школе поставили громкоговорители, а когда кто-то умирал, высылали бригаду зачистки. Тех, кто оказывался ближе всего к погибшему, изолировали. Люди теперь вообще часто пропадали. Поговаривали, что их увозят на военную базу для экспериментов. Да и сирены звучали все чаще с каждой неделей.

      Теперь вы понимаете, почему мы так сорвались с места после смерти того мужика. Даже сейчас у меня нет уверенности, что нас с Алёной не разыскивают военные, чтобы запереть в своей жуткой лаборатории.