Моя Одесса. Моя Любовь. Часть1. Молодость. Нина Чиж

улице нас уже ждали истомившиеся Сашка с Гришкой, и их звонкие радостные голоса разносились по всему переулку.

      Изка осталась, а мы отправились ко мне домой. Света меня ни о чем не спрашивала, ей будто было безразлично все вокруг.

      Утренняя прохлада растворилась, но в тени идти было все еще хорошо. Светка держала за руку Сашку, я Гришку. У старушек, сидящих в тени навеса рядом с питейным заведением «Два Карла» мы купили клубнику, черешню, и пару леденцов на палочке. Мальчишки от нахлынувшего восторга орали, щипали друг друга и рассказывали всем окружающим, что они идут на море, будут купаться, загорать и есть клубнику и черешню.

      У меня дома мы пробыли недолго. Детей оставили на террасе с бабушкой. Там был еще и дед, но он, взглянув на Сашку и Гришку, нацепил очки на нос и стал ревностно следить за каждым их движением. Я утащила Светку в свою комнату, чтобы она смогла сразу переодеться. Мой второй купальник в этом году стал маловат, а на худющую Светку сел отлично. Подруга криво улыбнулась:

      – Смотри, а я еще ничего!

      – Что значит «ничего»? Ты красивая!

      Света неуверенно тронула меня за руку.

      – Нина, ты и Изка… Зачем я вам? Я ведь вчера все как есть рассказала…

      Я посмотрела ей в глаза. Опустошение после вчерашних слез и признаний лишило ее сил. Я была уверенна, что все это случилось лишь для того, чтобы она смогла выбросить все старое и не нужное из своей жизни. Я, сама того не осознавая, повторила слова Марии Степановны:

      – Все имеют право на ошибку, и все могут оступиться. Главное, чтобы рядом был человек, который тебе подскажет и поможет.

      Света помолчала, потом надтреснутым голосом произнесла:

      – Видишь, как у меня получилось: подсказала твоя Мария Степановна, а вы помогаете.

      На террасе Сашка спокойно наблюдал как бабушка укладывает в большую авоську еду, которую она приготовила для нас на пляж. А вот Гришка удивил меня несказанно. Мальчишка склонился над дедовской медицинской энциклопедией и читал по буквам мудреные слова, потом поворачивался к деду и спрашивал их значение. Дед вздрагивал, поднимал свою птичью голову вверх, хмурился и пытался простыми словами растолковать то или иное слово. Правда, удавалось ему это плохо, так как и сам не знал, что они обозначают.

      Когда я позвала Гришку, дед резко притянул к себе книгу, громко ее захлопнул и зло посмотрел на меня. Гришка перед уходом попросил у деда разрешения еще раз к нему прийти, почитать «книжечку со странными словами». Дед кивнул ему, как учитель кивает ученику, показывая свое расположение. От удивления, мы с бабушкой переглянулись, пряча улыбки.

      Марию Степановну мы встретили во дворе, когда уже выдвинулись в путь. Она лишь поздоровалась с нами и пожелала хорошего отдыха. Света до самого моря молчала, только изредка прикрикивала на расшалившихся братьев.

      На Ланжероновском пляже, который на тот момент назывался Комсомольским, уже было многолюдно, но мы нашли недалеко от воды место для нашей большой компании и стали располагаться. Мальчишки скинули шорты и понеслись к морю. Я побежала