Ветер моих фантазий. Елена Юрьевна Свительская

поймать и очистить их научный космолёт и сделать кианина в их лаборатории.

      – Тебя убьют! – супруга судорожно обняла его, прижимая к себе крепко-крепко. – Они могут тебя убить! Они ведь уже раз едва нас не убили!

      – Пусть только попробуют! – кривая улыбка.

      Мужчина покосился на распростёртое тело ребёнка, неподвижное и будто неживое.

      – Подожди меня, Кристанран! Я вытащу тебя оттуда! Ты ещё слишком юн, чтобы умирать, – осторожно разжал пальцы своей напарницы и спутницы жизни, потом лицо её обхватил осторожно, надолго приник к губам в страстном поцелуе.

      Маленькая вечность слабости и страсти. Маленькая вечность только для них двоих. Всего одно мгновение тишины. Тихий дымок над вершиной вулкана, ещё не до конца пробудившегося.

      Поцеловал, погладил родные плечи, спину, бёдра. Приласкал щёки и волосы. И выскочил вон.

      Женщина, дрожа, повела рукой в воздухе, растирая тонкий, широкий браслет из металла и эмали на левой руке. Возле неё появились две голограммы: горизонтальная с символами и цифрами и вертикальная – экран. Тонкие пальцы залетали по нижней, выбивая причудливую вязь узора из символов-команд. Наконец, сплетя причудливый узор команд и стерев его своей ладонью, женщина обессилено опустилась на пол.

      – Только бы он смог! – произнесла отчаянно, села, сгибая ноги и обнимая колени. – Только бы он вернулся живой!

      Мужчина ворвался в зал, затканный по колено голубым туманом. На его требовательно протянутую руку из-под пола выехали длинные и короткие капсулы вроде стеклянных. Он с одной, руку просунув сквозь стекло, подобрал кольцо-серьгу, вставил в ухо, поморщившись, когда по мочке поползла кровавая струйка. И спешно вышел, проводя руку левую за собой, стирая мерцающим жёлтым лучом с пола кровавые следы. И свои следы.

      Пилотный отсек маленького космолёта встретил его освещённым, как и взлётная полоса личного космодрома.

      – Может, не стоит, Хритар? – чёрным шёлком рулон раскинулся возле кресла, в которое он опустился – и обернулся мерцающей голограммой жены. – Тут-то я тебя прикрою, но у Иных…

      – Я доверяю тебе операцию на глазах и мозге Кристанрана, – к его требовательно вытянутой руке снизу стены-кабины выехала подставка с браслетами из камней и металлов, сплавов светлого и тёмного, наползающих друг на друга.

      Хритар защёлкнул пару браслетов на запястьях, да пару спрятал под рукавами на предплечьях. Помедлив, один браслет на левой ноге защёлкнул.

      – У брата протез отказал, – грустно напомнила супруга-голограмма, следящая за ним.

      Сняв сапог с правой ноги, мужчина тонкое кольцо надел на мизинец и, едва приметное, вроде волоса – на большом пальце. Обулся.

      – Я сделаю, что умею, дорогая. И ты уж постарайся.

      – Как я могу не стараться? – горькая усмешка на чуть фиолетовых, пухлых губах. – Хотя бы его сын должен жить!

      – Выживут они оба! Прощай! – вслед за резким взмахом голограмма жены осыпалась пеплом.

      – До встречи! – высветилось золотисто-огненными буквами на лобовом