Земли Богов. Алексей Сергеевич Лысенко Благосвет

Но позже, из-за экологии, машинного прогресса, обозленного общества, которое постоянно находилось в стрессе и депрессии, мои чувства становились грубее. Моя семья, жила в большом городе на берегу моря. Лес, море, оставшаяся нетронутой природа, была для меня спасением. Уже с 16 лет я убегал в горы, там мне было уютно. В это же время я увлекся травами, начал их изучать, это было мое творчество, мне казалось, что я мог слышать растения, но что-то замыкало мозг. Мне ни как не удавалось, узнать язык растений, я решил общаться с ними языком любви, ухаживать за ними. К 18 годам, я считал себя специалистом в области растений и деревьев. Уже в 20, я стал лесником и проводником по различным прекрасным местам. Дома, была целая война, так как родители считали, что мое место в армии или в медицине. Все это, шло в разрез с моим видением мира. Поэтому я полностью стал жить в лесу. Они редко приезжали ко мне. Виктор Палыч, опытный лесник, обучал меня всему, но иногда уходил в двух недельный запой, поэтому все оставалось на мне. Он уходил во времянку, закрывался там и пил, потом буянил, дрался с врагами и даже один раз, умудрился взорвать гранату, которую нашел в лесу после войны. Причиной его запоев, была война в каких-то южных странах, где он и еще 17 человек выжили, еще 300, полегли на поле брани. Я же, испытав один раз на себе самогонку, чувствовал себя ужасно, голова стала тяжелая, сознание замутненное, потом притупленное, больше никогда так и не пил. Я вновь был в недоумении, зачем люди сами себя травят? Палыч, сигарету не выпускал из рук, и однажды даже загорелся, хорошо во время вынес его из дымящего сруба. Когда же Палыч был трезвым, он был замечательным человеком. Он выдрессировал меня, каждое утро в 4 утра, в дни его ясности и трезвости, мы бегали к источнику, там была купель, мы окунались там, затем наступали упражнения с цепями, так мы укрепляли сухожилия, затем тренировались своим весом, отжимались, подтягивались на ветках деревьев. Раз в неделю, мы с Палычем, практиковали один корейский комплекс, который он выведал у одного корейского спецназовца. Раз в месяц, Палыч заставлял меня драться с ним один на один, мы дрались разумно, осторожно, как говорится до первой крови. Мне долго не удавалось его победить, но когда я это сделал, Палыч вначале рассмеялся, потом похвалил. Мне показалось, что он даже испугался. Затем мы шли, сажали и подрезали деревья, кормили животных, занимались хозяйством, следили за порядком в лесу. Я собирал травы, часто отпаивал Палыча, чистил его печень. Иногда мне казалось, что вот-вот справился с его алкоголизмом, а он снова в запое, приходит ко мне и говорит:

      – Ты думал, я не буду пить, щенок?

      Я человек терпеливый, смирный, но моя молодая кровь кипела, и мне хотелось дать ему тумаков. Но Палыч, меня учил тому, что старший всегда прав, пусть он дурак, пьяница, но ты должен уважать, тогда и тебя тоже будут уважать, когда станешь старшим. Все же я иногда, устраивал ему легкую разминку, давал ему пинка, и мгновенно убегал, прятался за деревьями. Однажды он меня так достал, что пришлось сделать ему ловушку, в которой он проспал до утра. Я вырыл очень глубокую землянку,