Тайна, покрытая мраком. Татьяна Полякова

очередная блажь. Не бери в голову.

      – Ага, – кивнула Любка. – А я Витьку сегодня соследила. Он в ванной брился, а я мимо шла, смотрю, дверь-то не заперта. Я чуток ее приоткрыла, а он возле зеркала стоит. В одних брюках. А на спине у него наколка. Страшенная. Зверюга какая-то… с крыльями… по мне так этот… сама знаешь кто. Неспроста это, Ленусик. Попали мы с тобой.

      – Сейчас каждый второй с наколками. У меня тоже есть, я тебе показывала.

      – У тебя нормальная наколка, цветок и бабочка. А у него?

      – Было бы странно, если б мужик на спине цветочки выколол.

      – Я вчера в «ВКонтакте» фильм смотрела, – вновь перешла на шепот Любка. – Не помню, как называется… но дело не в этом…

      Телевизора в доме не было, а вот Интернет работал исправно. Примерно через неделю после своего переезда я заварила бабке чай и, направляясь с ним в ее будуар (именно так называлась комната, примыкающая к спальне Теодоровны), услышала, как бабка с кем-то разговаривает, весело хихикая. Я-то решила, что у старушки приступ белой горячки, заглянула с беспокойством и обнаружила хозяйку в кресле с планшетом в руках. Управлялась она с ним очень ловко, вызвав у меня безграничное восхищение (тогда-то я еще верила, что ей давно за сотню перевалило). Бабка сообщила, что разговаривала с подругой, та обреталась в Сиднее, и болтать с ней по скайпу куда дешевле…

      – В кино брат с сестрой знали заговор вуду, – увлеченно продолжила Любка, – и когда становились стариками, переселялись в другие тела. Молодые. А тех в свою шкуру запихивали. Представляешь? Братишка перепрыгнул в адвоката, а бабка взяла в дом сиделку, якобы за стариком ухаживать, который стариком вовсе не был, а был адвокатом, ну ты понимаешь, но сказать ничего не мог, она на него заклятье наложила и он лишь мычал. Угадай, что стало с сиделкой?

      – Да видела я этот фильм, – махнула я рукой. – По-твоему, наша бабка намерена переселиться?

      – Сиделка-то в фильме тоже все это чушью считала, пока старушкой не очнулась. Такие дела… Витька уже перекинулся, а бабушка выбирает, у которой из нас позаимствовать молодое тело. Я вот пирожные жрать начала на всякий случай. А бабушке сказала, что у меня сердце больное. И эти… почки. И на чердак слазила. В кино они там свое чертово зелье хранили.

      – Ну и как чердак? – спросила я, приглядываясь к Любке.

      – Рухлядь всякая свалена. Но мне все равно не понравилось.

      – Завязывай страшилки смотреть, – посоветовала я.

      – Уеду я, наверное, – вздохнула Любка. – Месяц доработаю и уеду.

      Уезжала она уже полгода, так что новость особого впечатления не произвела.

      – А вдруг бабушка и вправду плохо себя чувствует? – забеспокоилась Любка, вопреки всякой логике. – Надо бы ее врачу показать. Как считаешь?

      – Врачей она не жалует. А диагноз лучше любого из них способна поставить.

      – Но ведь она недипломированный специалист…

      – Она и зануда недипломированная, но кого хочешь запросто вгонит в гроб.

      – Это да, – кивнула Любка.

      – Ладно, – поднимаясь