Демонология Сангомара. Небожители Севера. Джейн Штольц

после глотка свежей и теплой крови.

      – Он твой, Уильям, – негромко сказал Филипп и показал на Лугоса, который, зная, что умрет следующим, все же от этой фразы сглотнул слюну и побледнел еще сильнее.

      – Я сыт, господин, – неуверенно ответил Уильям.

      – Нет, одного тебе мало, ты сможешь поесть лишь через неделю в городе Орл, который рядом с границей с Глеофом, – покачал головой Филипп. – К этому моменту, если ты сейчас не наешься, ты начнешь уже недобро посматривать в сторону моих Солровских всадников, а это мне не нужно… Пей!

      Уилл на ватных ногах подошел к купцу, тот кивнул и, посмотрев сначала в черные глаза молодого Старейшины, потом на графа, сглотнул слюну. В его глотку через мгновение вцепился вампир и, пару раз подергавшись, Лугос закрыл глаза и упал, но был подхвачен присосавшимся Уильямом. Через пару минут бездыханное тело свалилось наземь – осушенное. Граф протянул вампиру чистый платок.

      – Как ты считаешь, Лугос был прав, когда убил трех людей? – спросил граф у Уильяма, когда они вдвоем поднимались по ступенькам назад. Йева уже успела к этому времени покинуть тюремное отделение и вернуться в постель.

      – Тяжело сказать, господин. То, что он узнал, было для него таким большим ударом и несчастьем, что необходимость в наказании, таком жестоком, стала для него первостепенной. Он верил, что поступает справедливо, верил всем сердцем.

      – А что думаешь ты? – слегка улыбнулся Филипп. – Как сторонний наблюдатель?

      – Похоже, что я стал бездушным, – вздохнул грустно Уильям, прокручивая в голове воспоминания Лугоса, – Но я считаю, что жена купца и его друг, Эртольф, заслужили наказания. Но не сын. Он не был виновен в том, что был зачат от другого отца. Но это так все сложно, господин… Мир оказался таким многогранным, что, видя его глазами других, я обнаруживаю, что белое видится им черным, а черное – белым.

      – Это не бездушие, просто ты взрослеешь на глазах, Уильям, – тепло посмотрел на молодого вампира Филипп. – Да, мир очень сложен и понять его до конца, познать истину, что ускользает постоянно из рук, подсовывая вместо себя предрассудки – тяжело. Ох, помнится старина Гиффард всегда мог мастерски отделить истину от правды.

      Молодой Старейшина промолчал, он шел позади Филиппа, держась за влажные стены, чтобы не упасть. В голове мелькали воспоминания двух убитых и вампир тяжело вздыхал от совершенного им чудовищного поступка.

      – Знаете, господин, я много раз думал о том, зачем Гиффард это сделал. Ну, передал дар.

      – Ну и?

      – И я не могу понять, зачем он это сделал – передав кровь мне, он убил себя, совершенно добровольно. Он ведь мог же постараться отползти, скрыться, раз уж бессмертен. Но отдать дар мне, простому рыбаку без фамилии… Почему назвал наследником? Я часто вспоминаю то, что он мне говорил, и так жалею, что не услышал все до конца. Мне кажется, что там было что-то важное… – тяжело вздохнул Уильям, отчего-то чувствуя стыд.

      – Я тоже постоянно думаю о том, что сделал Гиффард, – признался