Жестокий маскарад (сборник). Павел Виноградов

удобной, но тяжеловесной мебелью. Работал кондиционер – редкость даже в Москве – и это было здорово, потому что на улице палило невыносимо. Над столом висело парадное фото генерального, бывшего главного шефа Конторы. С другой стены на него искоса поглядывал с портрета Феликс Эдмундович. В виде памятника он же маячил за окном, всем своим видом внушая уверенность, что расположился здесь навечно.

      – Присаживайтесь, Илья Данилович, – пригласил полный человек в больших старомодных очках, точно таких, как у главы государства на портрете.

      У нового начальника пятого управления – «пятки»[5], как фамильярно именовали её внутри Конторы – была репутация жестокого самодура, но сейчас он вёл себя вполне обходительно. С облегчением впитывая прохладный воздух, Логинов сел в кресло и сделал вид, что ест глазами начальство.

      – Наметилась небольшая работёнка. Как раз по вашей части, – продолжал начальник.

      Про «работёнку» Логинов знал уже многое – благодаря своему артельному куратору. Мощная тайная организация, обладавшая глубочайшей историей, всегда защищала интересы Российской империи, как бы та ни называлась. Но напрямую сотрудничать с насквозь пропитанными коммунистической идеологией властями СССР не считала для себя возможным. Всё происходило гораздо сложнее и тоньше: в органы советской власти и компартии, особенно в специальные службы, широко инфильтрировались агенты. В Артели хорошо знали, сколько сотрудников того же КГБ честно служили государству, имели в кармане партийный билет и при этом в душе не являлись коммунистами. Тот же Логинов начинал службу в территориальной управе небольшого города, в тридцатые годы имевшего статус «расстрельного». Очень скоро он узнал, что прямо под его кабинетом находится подвал, в котором казнили его отца – тоже чекиста. Это никак не повлияло на качество службы Логинова, но с тех пор он завёл привычку отмечать конец трудового дня одинокой выпивкой, в процессе которой метал нож в висевший напротив его стола портрет Ленина. О его причуде знала добрая половина сослуживцев, но это не помешало его карьере, даже переводу в главк. Впрочем, в этом более чувствовалась рука Артели. Её агенты вышли на Илью Даниловича и поразили его перспективой тайной службы стране, которой, вроде бы, уже нет, но которую он всегда воспринимал как своё настоящее Отечество.

      В Москве молодой оперативник проявил немалый талант в весьма специфической области. Формально Логинов относился к четвертому отделу «пятки», занимающемуся религиозными организациями. Однако дела, которые ему поручали, были далеки от скучных разбирательств с чересчур активными православными попами или баптистами из Совета церквей, подпольно обучающими своих детей Библии. Логинов занимался типами реально опасными. По Конторе ходят легенды, как он работал с сектой сатанистов, кучкующейся вокруг таинственной дамы, о которой шептали, что ей лет четыреста отроду, при том, что выглядела она на тридцать. Старший лейтенант Логинов вскоре установил, что отнюдь не четыреста, а пятьдесят восемь, и что в юности она

5

Пятое управление КГБ СССР, борьба с идеологическими диверсиями