Медный король. Марина и Сергей Дяченко

башен.

      Ревела вода. Расслышит ли огневуха приказ? Ей все равно, у нее нет ушей, она исполняет волю, а не слова…

      Четвероногий чуть повернул голову. Развияр увидел его ухо, прикрытое слипшимися сосульками волос, впалую щеку и кончик острого носа. Он молчал и не отдавал приказа; шло время, властелин ждал. Белые клочья пены кружились над камнями в потоке.

      Развияр молчал. Огневуха сидела, сложив крылья.

      Четвероногий резко обернулся – будто решившись. Посмотрел Развияру в глаза и сразу же потупился, будто обжегшись.

      Посмотрел еще раз – в страхе, не веря. Покосился на огневуху – и снова на Развияра.

      Ревела вода.

      Зверуин открыл рот, схватил воздуха, так что прыгнули голые плечи. Сорвавшись с места, получеловек одним прыжком перескочил на ближайший черный камень; Развияр видел, как разъезжаются на мокром его лапы. Зверуин прыгнул еще, и еще, сорвался, и Развияр решил было, что это конец, но четвероногий выбрался на скалу, размахивая мокрым хвостом, ловя равновесие. Еще прыжок; зверуин перебрался через поток по верхушкам мокрых камней, совершив то, чего не мог бы сделать ни один человек, да, наверное, и не всякий четвероногий.

      Он выскочил на противоположный берег потока – туда, где круто заламывалась вверх стена ущелья. И рванул вверх по нехоженым тропам, и обернулся только один раз – через плечо.

      Огневуха сидела, равнодушная. Развияр сглотнул; власти его оставалось три дня и две ночи, а рана вдруг открылась, и по рукаву на землю снова полилась кровь.

      – Иди в воду, – приказал Развияр огневухе.

      И, уже на обратном пути в гору, потерял сознание.

* * *

      – Ты справился, маленький гекса, – сказал властелин.

      Развияр стоял перед ним, пошатываясь. Он провалялся неделю; несколько раз его навещал сотник Бран, выспрашивал подробности ночного боя, держался отстраненно и холодно. Потом, лежа ночью без сна, Развияр сообразил: сотнику Брану, служившему в замке много лет, воспитывавшему телохранителей и воинов, никогда не доверяли разбить скорлупу огневушьего яйца. Кроме того, уничтожение врага с помощью послушного чудовища казалось сотнику издевательством над воинским искусством.

      – Ты справился, хотя и не безукоризненно, – сказал властелин. – Можешь сесть.

      Развияр опустился на деревянный табурет. Его не держали ноги: объявляя себя здоровым, он переоценил собственные силы.

      – Ты вправе ждать награды, – сообщил властелин. – Говори, чего ты хочешь.

      – Мне ничего не надо, – сказал Развияр. – У меня все есть.

      Властелин скептически поджал отмеченные шрамом губы. Развияр не отводил взгляд – смотрел прямо.

      – Что, – негромко начал властелин, – она не захотела с тобой бежать?

      Развияр вздрогнул. Властелин ухмыльнулся:

      – И ты решил, что, раз она такая же, как все, – почему бы не пользоваться ею, как все стражники пользуются всеми женщинами от вечернего колокола до утреннего. Разумеется, ведь она не оставалась в одиночестве ни в одну из ночей,