Чаша и крест. Нэнси Бильо

Меньше всего мне хотелось видеть человека по имени Жаккард Ролин, приехавшего к нам из Нидерландов, чтобы заниматься согласованием проекта королевской резиденции и поставками материалов. Генрих VIII отдавал явное предпочтение французскому и фламандскому стилям отделки интерьера, а Жаккард знал, где можно раздобыть самые современные разработки изразцов, мебели, оконных рам и, разумеется, гобеленов. К моему предприятию Жаккард проявлял настойчивый интерес. Признаться, сначала мне даже нравилось обсуждать с ним различные нюансы. Но друзьями мы так и не стали: мне шепнули, что господин Ролин – истовый протестант, последователь учения Лютера.

      Егозливый Артур крутился у нас под ногами. Я крепче сжала его руку и мысленно вознесла молитву, чтобы присутствие мальчика не помешало мне благополучно получить станок.

      Дверь распахнулась. Я оглянулась и увидела, как в нее протискивается госпожа Брук.

      – У вас здесь тоже какое-то дело? – спросила я.

      – Дело? – Она удивленно вскинула на меня брови. – Его величество Генрих Восьмой доверил моему мужу нанимать рабочих для строительства королевской резиденции в Дартфорде.

      Грегори утвердительно кивнул.

      – А вы сами, позвольте узнать, как сюда попали? – наседала на меня госпожа Брук. – Только мешаете людям работать.

      – Джоанна Стаффорд пришла получить свой ткацкий станок для производства гобеленов, – раздался тихий, размеренный голос человека, произносившего английские слова с явным акцентом.

      Рядом с Грегори стоял Жаккард Ролин. Этот сухощавый и довольно красивый молодой человек почему-то всегда вызывал у меня смутное беспокойство. На ярко-красных губах голландца вечно играла какая-то вкрадчивая улыбка. Я заметила, что ясный взгляд его больших глаз, карих с золотистыми искорками, производил на окружающих самое благоприятное впечатление. Кажется, одной лишь мне этот симпатичный чужестранец невесть почему казался подозрительным.

      – Гоб-лен, гоб-лен! – громко скандировал Артур.

      – Не понимаю, – возмущенно проговорила госпожа Брук, – откуда у бывшей послушницы взялись средства, чтобы купить станок?

      – А вот это уже не вашего ума дело, – отрезала я.

      Грегори сощурился. Жаккард закусил губу, лицо его заметно напряглось. Вот странно: похоже, голландец принял нашу ссору близко к сердцу. С чего бы это?

      – Гоб-лен, гоб-лен! – продолжал кричать Артур, подпрыгивая на месте.

      – Да успокойте же этого несносного мальчишку! – потребовала госпожа Брук.

      Тут уж я не выдержала:

      – Вот что, любезнейшая, впредь попрошу вас подбирать выражения! Этого мальчика зовут Артур Булмер. Он сын покойной Маргарет Стаффорд, дочери третьего герцога Бекингема, и ему следует оказывать должное почтение!

      Жаккард решительно шагнул вперед, встал между нами и сделал какой-то непонятный жест – видимо, так принято у него на родине, в этих, как их там… Нидерландах.

      – Госпожа Брук, – сказал он, улыбаясь, – я