Грехи девственницы. Анна Рэндол

не видела выражения лица Гейбриела, но во всей его фигуре читалось осуждение.

      – Это лучше, чем торговать собой.

      – Почему? Какое благородство в том, чтобы молча страдать, когда есть другой выход? Мужчинам с детства внушают, что они должны быть лучше всех, а я женщина, и поэтому должна довольствоваться малым и безропотно принимать свое нищенское положение, навязанное мне жизнью? – Мадлен медленно перевела дыхание, чтобы взять себя в руки. Ее объяснение было логичным и четким. А также лишенным излишней эмоциональности.

      – Вы могли бы выйти замуж.

      Чтобы какой-то мужчина получил власть над ее телом и деньгами? Чтобы он насиловал ее и бил до тех пор, пока она не покорится его воле? Мадлен видела, что стало с ее матерью. Видела, как жизнь опустошила ее, совсем ничего не оставив.

      – Нет.

      Хантфорд молчал. Мадлен знала, что он ждет объяснений, но как и все остальное в ее жизни, это его не касалось.

      – Где вы жили до того, как появились в Лондоне шесть месяцев назад? – наконец спросил он.

      К несчастью для Гейбриела, Мадлен слишком хорошо научилась избегать неудобных вопросов.

      – Развлекалась с царем в Санкт-Петербурге. – Правда была лучше, чем любая выдуманная история. – Между прочим, целуется он ужасно. – Мадлен скользнула на сиденье рядом с Гейбриелом и провела пальцами по его губам. Молодой человек не шевелился, лишь мышцы на подбородке заиграли. – А потом я была с великим маршалом Прутосом.

      Но он предпочел не размениваться на поцелуи. – Мадлен коснулась губами подбородка Гейбриела, а потом поднялась к мочке его уха. – Он захотел, чтобы я расстегнула его штаны и взяла в рот его плоть. – Рука Мадлен скользнула по широкой груди Гейбриела, но он перехватил ее, едва только она коснулась талии.

      Его пальцы сжали запястье Мадлен. Не больно, но достаточно сильно, чтобы она не смогла вырваться.

      Взгляд Гейбриела обжигал.

      – А потом настала очередь самого Бонапарта? Чего же хотелось великому человеку? – Пальцы молодого человека скользнули вдоль декольте платья Мадлен. – Вы предложили ему эти соблазнительные холмы?

      Кожу Мадлен внезапно закололо мириадами иголочек, а грудь начала тяжело вздыматься под рукой Хантфорда.

      – Я никогда не встречалась с Наполеоном. Но его брат, король Жозеф, имел отвратительную привычку называть их оплотом безупречности.

      Гейбриел смотрел на сидящую рядом с ним женщину как на пустое место.

      Мадлен испытала удовлетворение, однако оно совсем не согрело ее. Да, она бессердечная. Потому что не собиралась повторять ошибку прошлого. Даже Йен и Клейтон не верили в ее доброту.

      – Я намерен узнать, кто вы на самом деле, мисс Вальдан.

      Мадлен ловко вывернула руку и освободилась.

      – Приберегите свое любопытство для участников аукциона. – Ее тайны – не его дело.

      И все же она осталась сидеть рядом с Гейбриелом, не желая возвращаться на другую сторону экипажа. Когда экипаж остановился перед домом Мадлен, Хантфорд даже не пошевелился,