Грехи девственницы. Анна Рэндол

голос Мадлен. Она стояла рядом с Гейбриелом, вопросительно вскинув бровь. – Если да, то идем. – Она рассмеялась.

      Лакей подал Гейбриелу шляпу и пальто, и они с Мадлен спустились по ступеням. По улицам города медленно полз туман, шарахаясь от горящих факелов Чатем-Хауса.

      – Жду вас завтра в десять, – произнесла Мадлен, поеживаясь от холода.

      Гейбриел с трудом подавил желание накинуть на женщину свое пальто. Но он знал, что она не одобрит подобного порыва.

      – Где ваш экипаж? Я сообщил лакею, что вы собираетесь уезжать.

      Мадлен быстро погладила Гейбриела по руке.

      – Я думала, вы наймете кеб. На сегодня вы свободны.

      – И что же? Мне бросить вас одну на темной безлюдной улице? – Очевидно, наставления матери пустили корни гораздо глубже, чем Гейбриел ожидал. Джентльмен никогда не бросает леди. Правда, он не был джентльменом, а Мадлен – леди, и все равно Гейбриел никак не мог оставить ее здесь одну.

      Раздался глухой стук копыт по булыжной мостовой, и перед ними остановился экипаж.

      Кучер приветственно снял шляпу.

      – В больнице Святой Марии не было мест, поэтому пришлось отвезти ее на Грин-стрит.

      Больница Святой Марии – благотворительная больница. Что за дела у Мадлен…

      – Вы…

      – Я уже сказала, это не ваше дело. Почему бы вам не поискать кеб?

      Только не теперь, когда Мадлен так его заинтриговала.

      – Я решил, что поеду с вами.

      Глава 7

      Мадлен напряженно сидела, отвернувшись от взгляда бледно-зеленых глаз, изучавших ее в темноте экипажа. И почему она уступила напору Гейбриела, позволив поехать с ней? И вот теперь Мадлен пришлось терпеть его самодовольную усмешку, как если бы он узнал о ней какую-то ужасную тайну.

      Но это не так. Он ничего не знал.

      Мадлен и раньше видела такое выражение довольства на лице Хантфорда. Ее красота всегда заставляла мужчин искать доказательства того, что она прекрасна и душой. И когда они считали, что нашли эти самые доказательства, они расслаблялись, уверенные в стабильности и разумности окружающего мира. Мадлен использовала это, чтобы завоевать доверие мужчин по всей Европе. Чтобы выведать у них государственные тайны и выудить из их карманов секретные документы.

      Но в отношении Гейбриела она не обманывалась. Его никак нельзя было назвать легковерным.

      – Я помогла той женщине, чтобы она не испортила мое представление. Ведь при виде окровавленной дамы английские джентльмены начинают чувствовать себя крайне неуютно. Это вносит сумятицу в их мысли, и они теряют способность к концентрации. Я хочу, чтобы завтра все говорили лишь обо мне, а не об этой бедняжке, попавшейся, к своему несчастью, на глаза Уэбстеру.

      – Я так и понял, – произнес Гейбриел, хотя на его губах по-прежнему играла покровительственная полуулыбка. – Зачем вы устроили аукцион?

      Гейбриел подался вперед, поставил локти на собственные колени и теперь снисходительно взирал на Мадлен. О, это уже слишком.

      Мадлен крепко сцепила пальцы и изобразила