Ричард Длинные Руки – монарх. Гай Юлий Орловский

покачал головой.

      – Жестоко.

      – Находите? – поинтересовался я.

      – Старинные привилегии, – пробормотал он, – пользуются уважением. И почтением. Это же в память о заслугах предков!

      – Заслуги предков принадлежат Отечеству, – сказал я высокопарно, – а не отдельным всяким нахлебникам… Ишь, прадед совершил подвиг, может быть, даже погиб, а дивиденды получает внук?

      Он усмехнулся.

      – Но род один…

      – Каждый отвечает за себя, – отрезал я. – Так и в Писании сказано. Нечего жить заслугами предков! Никаких привилегий.

      – Кроме тех, – сказал Зигфрид, – которые установит Ваше Величество.

      Я кивком указал на него Альбрехту.

      – Слышишь глас народа?

      – Ваше Величество, – ответил Альбрехт с укором, – это само собой разумеется. Не стоило даже упоминать о такой очевидности!

      Ротильда, вся в пышных и красных, как закатное небо, волосах, сидит в ночной сорочке на краю кровати и быстро просматривает бумаги. Услышав шорох откидываемого полога, вскинула голову, лицо осветилось такой искренней радостью, что я усомнился, будто в самом деле уже знаю пределы женских хитростей и притворства.

      – Мой король, – проговорила она счастливо, – уж прости, надо было сперва одеться…

      – Не так уж и надо, – великодушно сказал я. – Ты хороша даже в рубашке, которая все равно ничего не прячет.

      – Ах, Ваше Величество!

      – Ротильда, – сказал я серьезно. – Мне надо отлучиться по делам службы.

      – Службы?

      – Я служу королем, – напомнил я, – не забыла? Так что увидимся не совсем скоро… Ох, да не ликуй так уж откровенно, это же обидно.

      Она вскрикнула:

      – Ваше Величество! Какое ликование, я безумно огорчена!

      – Вижу, – сказал я, – все расцвела моментально.

      – Ваше Величество, – запротестовала она, – я обижусь.

      – Ладно, – сказал я и остановил ее жестом. – Слушай. У меня для тебя две новости. С какой начинать?

      – С хорошей, – ответила она.

      Я изумился.

      – А кто сказал, что есть и хорошая?.. В общем, так. Я уезжаю, но присматривать за тобой буду. Ты из тех женщин, за которыми нужен глаз да глаз.

      – Ваше Величество?

      – Все серьезные документы, – предупредил я, – после твоей подписи должны визироваться мною. Если там только твоя подпись – акт недействителен.

      Она посмотрела на меня исподлобья.

      – А я надеялась…

      – На что?

      Она объяснила тихим голосом обиженного ребенка:

      – Ваша победа над Мунтвигом должна была укрепить и мое положение, я ведь ваша жена!

      – Ваше положение, – сказал я, – моя королева… отныне незыблемо. И ваши слова имеют больший, чем раньше, вес. За вашей спиной все теперь видят Ричарда Завоевателя, а не просто принца-консорта. Но, с другой стороны, как вы сами понимаете…

      Она вздохнула.

      – Понимаю. И смиряюсь.

      – Мудрая позиция, –