Палата № Z. Владимир Алексеевич Колганов

предел, за которым либо полная утрата личности, либо бунт!

      – Ну, это ты загнул, Влад! – возразил Егор.

      – Я имел в виду тот бунт, который созревает в умах. Он где-то там, внутри и очень редко выходит на поверхность.

      – И в чём, по-твоему, причина?

      – Обыкновенная трусость, боязнь потерять то немногое, что мы имеем.

      – Согласен. Но только если речь идёт о свободе, о свободе личности.

      – Не только! Все мы люди, и потому ничто человеческое нам не чуждо. К примеру, дом, машина, дача…

      – Для джентльменского набора не хватает ещё молоденькой любовницы, – Антон счёл возможным дополнить этот список, видимо, исходя из собственного понимания того, что такое счастье.

      – Да-да, смазливой аспирантки, – поддакнул Макс.

      – Антон, Макс, не травите душу! – взмолился Веня. – Мы вроде бы договорились, что о женщинах не говорим ни слова.

      Помолчали. Видимо, каждый в мыслях перенёсся туда, где были дом, семья, друзья. Где осталось многое из того, без чего невозможно нормальное существование… Вот не хватало ещё пустить слезу и снова, в который уже раз пожаловаться на судьбу.

      Молчание прервал Кузьма:

      – А мне сегодня ночью приснилось, что повесился, – эти слова он сопроводил виноватой улыбкой, словно бы извиняясь за то, что никого заранее не предупредил о своём намерении покончить с жизнью.

      – И как, успешно? – усмехнулся Макс.

      – Да нет, – вполне серьёзно отвечал Кузьма. – Вынули из петли. Вот не пойму, к чему бы это?

      – Я думаю, что этот добрый знак. Значит, есть ещё надежда.

      Спорить с Веней никто не стал. Хотелось верить, что всё закончится само собой. Надо только смиренно ждать, да и сил на бесплодные споры уже не оставалось. Самое время обменяться впечатлениями…

      – А я всю ночь просидел на крыше, – признался Макс. – Представляете, сижу голый, на пронизывающем ветру. Вцепился обеими руками в телевизионную антенну и чего-то жду…

      Антон не дал ему договорить:

      – Вполне себе эротический сон.

      – Не вижу ничего эротического, – не согласился Макс с таким диагнозом.

      – Тогда зачем разделся?

      – Тебе всё шуточки, я до сих пор дрожу… Жаль, кроме минералки, выпить нечего. Эх, мне бы чего-нибудь покрепче!

      – От бокала хорошего вина и я бы не отказался, – Антон мечтательно закатил глаза, представив себя сидящим за столом в шикарном ресторане.

      – Ну а ты, Егор? – Веня решил уйти от опасной темы.

      – Я всё ночь за кем-то гнался.

      – Поймал?

      – Да нет. Но вот закрою глаза, и возникает ощущение, что всё ещё бегу.

      – Так бывает. Кажется, ещё вот-вот, а он всё время ускользает, – Антон вытянул руки, словно бы готовясь кого-нибудь схватить. – У меня такие сны в младенчестве случались.

      – Ты на что же намекаешь? – обиделся Егор. – Детство тут совершенно ни при чём. Не только у меня такие сны. А дело в том, что уголовные дела редко заканчиваются справедливым приговором. Особенно, если на