Пятая Космическая. Вячеслав Шалыгин

салон заглянул перепачканный кровью Турок. Он утер рукавом кровоточащий нос и негромко добавил: – Горим, командир!

      – Вижу. – Преображенский потянулся к кобуре. – Если «зверем», получится дыру в борту проковырять?

      – Там броня титано-керамическая. – Пилот покачал головой. – Только зенитной ракетой в упор... как нас и приложили.

      – Почему защита не сработала?

      – Знал бы я, эфенди [2]. – Турок вытер ладонь о штаны. – О! Пошел!

      Возглас относился к происходящему наверху. Бойцы умудрились вскарабкаться на ставший потолком правый борт и подползти к одному из аварийных люков. Шел перекошенный люк неохотно, но до половины все-таки открылся. Дым тотчас потянулся к образовавшемуся дымоходу, и пожар в хвостовой части обрел более внятные очертания. Последний ряд кресел уже лизали красные языки пламени.

      – Надеть шлемы! Герметизация в режиме СО!

      Кричать было тяжело, но пока бойцы не были в шлемах, на радиосвязь Преображенский не надеялся.

      – Паша! – Воротов протянул руки. – Давай подсажу!

      – Сначала бойцы!

      – Тут все полыхнет сейчас!

      – Лезь наверх, принимай! Приказываю!

      Челнок вдруг снова вздрогнул всем корпусом, и дым повалил еще и из кабины. Вскарабкавшийся на спинку кресла, будто циркач, Воротов потерял равновесие и снова растянулся рядом с комбатом.

      – Вот блин, они еще и добивают, что ли?! Где пэвэошники, мать их так?!

      Из кабины послышался грохот и какая-то возня. Преображенский заметил, что дым оттуда уже не валит.

      – Сюда давайте! – пригласил по радиосвязи капитан Бубликов.

      Фигура ротного появилась в задымленном просвете двери в кабину.

      – Первый взвод прямо! – скомандовал Воротов. – Да живее!

      Когда из горящего челнока высадился последний солдат, пламя уже подобралось к кабине. Преображенский выпрыгнул через раскуроченный до размеров парадной двери «лаз» – бывший аварийный люк для пилотов, и его тут же подхватили сильные руки. Подчиненные оттащили комбата подальше от горящей машины и уложили в дренажную канаву. Как выяснилось, вовремя. Взрываться в челноке было вроде бы нечему, но все-таки что-то взорвалось – несильно, но достаточно, чтобы расшвырять в радиусе двухсот метров увесистые обломки.

      – Кабздец подкрался незаметно, – пробормотал Бубликов, поднимая лицевой щиток шлема. – Вы в порядке, господин подполковник?

      – Все целы? – Преображенский тоже открыл забрало и подставил лицо каплям мелкого дождя. – Воротов!

      – Не то чтобы целы, – поднимаясь из канавы, ответил капитан. – Но у доктора на мониторах только пара переломов и легкие ожоги. Человек пять трехсотых.

      – Второму пилоту сильно досталось, – добавил Бубликов. – Я без монитора видел. Не по-детски о пульт шмякнуло. Ребра, похоже, поломал и вся физиономия всмятку. Славян, у тебя на этот дремучий случай стишок есть?

      – А то – Воротов

2

Уважаемый!