Гримёр. Ядвига Врублевская

если вы закончили…

      – Ещё нет, это мой помощник, – судмедэксперт показал на меня. – Арсений Сухарев.

      Следователь мне кивнул, я ему тоже.

      – Тогда, как закончите, отчёт мне и фотографии надо бы…

      – Фото уже сделали, – ответил Кручинский. – У вашего лейтенанта спросите. И, Виктор Михайлович, давайте, мы закончим, тогда уж…

      – Хорошо, – ответил следователь и без всякого недовольства ушёл.

      – Разве вы входите в их группу? – спросил я с интересом.

      Альберта Аристарховича, работающего на кого-то, было сложно представить.

      – Не вхожу, – ответил Кручинский и вновь принялся обыскивать ящики. – Но у них людей нет, вот они и привлекают всех, кого можно.

      – Что вы ищете? – спросил я вновь.

      Альберт Аристархович не ответил. Несколько разочарованный поисками, Кручинский ещё раз обвёл комнату глазами.

      – Идёмте, Сеня, – сказал он, наконец. – Мы здесь закончили.

      – Да вы же даже тело не осмотрели!

      – Мы его позже осмотрим, у вас.

      – У меня? А заключение?

      – Заключение уже написано, знали бы вы, сколько я их уже написал. Идёмте, – он подхватил меня под локоть и потащил к выходу. – Только молчи. Я тебе потом всё объясню.

      Было бы неплохо, особенно ту часть, где он открыто шарил по чужим ящикам.

      Когда мы вышли на улицу, я вдруг осознал, что от меня невероятно смердит. На улице стояла тёплая осень, воздух был чуть прохладным и свежим. На его фоне мы с Альбертом Аристарховичем сами пахли, как гнилушки. Ну и чёрт с ним. От меня после смены и похуже, бывало, пахло. Альберт Аристархович переговорил с Виктором Михайловичем, а потом повёл меня к моей же машине.

      – Со мной поедете? – удивился я, садясь за руль. Кручинский сел рядом и тут же закурил.

      – Хотя бы окно откройте, – попросил я.

      – Что ж ты – гримёр, а не куришь?

      – Странно слышать такие предрассудки от судмедэксперта. А вы, почему не алкаш конченый?

      – Всё ещё впереди, – ответил он.

      – Ну, так и у меня всё ещё впереди.

      – Это верно, – сказал он. – К себе вези.

      Я молча завёл машину, и мы тронулись. В это время года приятно вот так ездить. Домишки все маленькие, четыре этажа самое большее, довоенные, с украшательствами всякими, лепниной, которая периодически отваливалась, а потом клеилась обратно и замазывалась штукатуркой. Дорога ни к чёрту, но торопиться некуда. Так едешь спокойно, смотришь на солнце осеннее, и хорошо делается. Никакой спешки, никаких происшествий. Разве что – трупы странные. Ну что ж, бывает и такое: бандюги-то не перевелись. А с другой стороны, кроме нашей конторы по гримированию никого больше нет. Кто ж хорошего нужного человека убивать будет, даже если он авторитету нос криво замазал? Гримёр, он, как врач – человек необходимый. К тому же не болтливый, найди другого такого же. За такими мыслями я неожиданно для себя самого доехал до нашего морга. Альберт Аристархович