Сынок. Андрей Дышев

стал опять рассказывать, но Кочин, похоже, снова его не слушал, а думал о чем-то своем. «А голос был женский, – с ехидцей подумал Гешка. – С чего бы это Евгений Петрович так сдрейфил?»

      – Какая засада? – вдруг раздраженно спросил Кочин и откинулся на спинку стула. – Я ведь тебе объяснял, что на боевые ты ходить не будешь. Что тебе не понятно?

      Гешка обалдело смотрел на подполковника. «Не буду так не буду! – обиженно подумал он. – Баба с возу – кобыле легче».

      Целую минуту они молчали. Кочин крутил карандаш в пальцах и смотрел на лист бумаги, словно сочинял стихи, да вот рифму никак подобрать не мог. Гешка щелкал суставами пальцев и мечтал отсюда скорее уйти.

      – Родителям пишешь? – запросто перешел Кочин на другую тему и более спокойный тон, однако все еще не поднимая головы.

      – Редко…

      – Привет от меня передавай. А на боевые не просись, нечего тебе туда соваться. Без тебя обойдутся, – он наконец поднял голову и в упор посмотрел на Гешку: – Ну зачем тебе это? Крови за свою жизнь не насмотрелся, а? Или пострелять из автомата хочешь?

      В ответ Гешка смог лишь пожать плечами. Выходя из модуля, он поклялся никогда больше не заходить к Кочину. Матери он написал: «Привет тебе от моего комполка».

      Рота вернулась после завтрака. Дощатая казарма заходила ходуном от топота ботинок, лязга металла. Молодые были перевозбуждены. Солдат Лужков с тонкой цыплячьей шеей рассказывал всем, как ему хотелось курить. Никто его, конечно, не слушал, сержанты рявкали команды на сдачу оружия, на построение. Игушев как бы невзначай сильно толкнул Гешку локтем. «Каски, рюкзаки – мне! – трубил на всю казарму Гурули. – Только без пыли, мальцы, без пыли!» Койки скрипели под тяжестью амуниции, брошенной на них. В мутном воздухе обозначились солнечные лучи, похожие на желтые шторы. От ребят пахло металлом и оружейной смазкой. Гешке казалось, что все до одного должны быть в крови и ранах, и он старательно отыскивал на их лицах следы боя. Когда Лужков случайно оказался рядом с ним, Гешка схватил солдата за рукав, притянул к себе и вполголоса спросил:

      – Ну, что там было?

      – Ничего! – сверх меры громко ответил возбужденный солдат, в глазах которого горел восторг школьника, вернувшегося из пионерского похода. – Не было духов! Всю ночь на камнях пролежали. Знаешь, так хотелось курить! Но в засаде, понимаешь, нельзя…

      Все ребята стали другими. Гешка не мог понять, что изменилось в них со вчерашнего дня, но чувствовал, что теперь его отделяет от них бесконечность.