Царство Флоры. Татьяна Степанова

впереди неспешно тронулись.

      – В одиннадцать завтра Настюху забирать. – Суслов вздохнул. – Ее и сынка моего.

      – Как назовешь-то пацана?

      – Настюха написала, что Игорем хочет.

      – А ты сам как хочешь? – Арнольд глянул на своего работодателя в зеркало, но не увидел, чего хотел, – Суслов был в модных темных очках (как, впрочем, и сам Арнольд – чтоб зенки чужие зря в душу не лезли).

      – Я как она. Я ей сказал – родишь мне сына здорового, все твое сполню, все твои желания, девка. Хотел бы, конечно, чтоб тоже Аркашей звался, ну, в честь меня, отца. Но раз Игоря она хочет – нехай будет Игорь Аркадьич. Тоже неплохо звучит, а?

      – Знаменито звучит.

      – Когда сам-то женишься? – по-свойски просто спросил Суслов.

      – На ком?

      – Ну, хоть на этой своей… Хотя я бы тебе не советовал. От души не советовал.

      Арнольд насупился.

      – Это почему же?

      – Да все потому, Леха.

      Арнольд становился «Лехой» редко, и это всегда знаменовало особый, интимный виток разговора по душам.

      – Нет, ты скажи.

      – Да не буду я. Это дело твое, собственное.

      – Ты ж свой, не чужой. А я – ты сам знаешь, за тебя, Аркаша, в огонь и в воду. Так уж давай это… начистоту. Что ты против Фаины имеешь? – Голос Арнольда звучал глухо.

      Суслов покачал головой.

      – Чего я против нее имею? А ничего, кроме того, что не пара она тебе, вот что.

      – Красивая, что ли, слишком?

      – Есть и покрасившее ее, вон Настюха моя – нет, скажешь? Она насколько ее моложе? То-то. Дело-то не в этом. Ты сам пацан что надо. Как зубы вон себе вставил новые. – Суслов не удержался и поддел кореша и бывшего солагерника, который действительно по молодости, во время первой ходки «туда», ухитрился подцепить цингу и надолго испортил себе всю стоматологию. – Зубы, говорю, вставил, и порядок. Только не подходите вы друг дружке. Совсем.

      – Почему? Ну? Бей, давай, что ли. – Арнольд стиснул вставные зубы. На щеках заходили желваки.

      – Э, куда дело-то зашло… Далеко зашло, видно. – Суслов грустно вздохнул. – Тогда я лучше помолчу.

      – Нет. – Арнольд резко нажал на тормоз (благо к этому времени они уже свернули с Ярославки на более спокойное объездное шоссе).

      – Ты работай давай, руль-то крути, – беззлобно приказал Суслов. – Ладно, раз так настаиваешь. Я скажу. Сколько у нее мужиков было?

      – Это никого не касается.

      – А сколько у нее щас, кроме тебя?

      – И это тоже никого не касается.

      – А ты сам-то при ней в роли кого? Что, думаешь, не знаю – полгода возле нее, как пудель на задних лапах. Цветочки, браслетик жемчужный… Дала она тебе хоть раз-то по-настоящему или все динамить продолжает?

      – Слушай, Аркаша, ты это… знаешь, что за такие слова я…

      – Кто? Я тебя как облупленного знаю. Щас ствол наружу – и палить. В кого палить, в меня, в твоего друга, кто единственный