Письмо в редакцию. Кирилл Агеев

жить моментом.

      Я помогала имениннице накрывать на стол и убирать посуду. Дом был старый, деревянный, с рассохшимися половицами, которые скрипели от каждого шага. Помню, я пошла на кухню замочить грязную посуду в тазу с теплой водой. Проточная была только холодная вода, и чтобы согреть ее, приходилось набирать воду в отдельные емкости. Я стояла в шерстяных носках на деревянном полу и аккуратно, чтобы не разбрызгать, смывала грязь с тарелок. Тепло от печки в жилой комнате ощущалось даже здесь. Казалось, сам воздух был пропитан спокойствием и уютом, а может это просто вино согревало изнутри. Я расслабилась, закрыла глаза и замерла. Очень хотелось запомнить этот миг и продлить подольше. Я почувствовала, что сзади кто-то стоит. Но, как ни странно, это совершенно не беспокоило меня, скорее наоборот, только усиливало мое умиротворенное состояние. Я подумала, что это Олег. Мне так хотелось верить, что это был он. Я открыла глаза, развернулась и тут, к удивлению, увидела Максима. Имени я, конечно, не помнила, хоть нас и представили в самом начале. Но весь вечер он вел себя тихо, общался мало и, скорее, был наблюдателем из массовки, так что у меня не было возможности еще раз узнать его имя. Он смотрел на меня спокойным, даже добрым взглядом, но в его глазах читалась легкая ирония. Заговорил он первым, словно извиняясь за свое неожиданное появление.

      – Я ищу спички. Ты не видела здесь коробок? Ну, или зажигалку хотя бы?

      Я замялась, продолжала прямо смотреть ему в глаза.

      – Спички не видела? – он повторил свой вопрос уже с едва заметной улыбкой. Точнее даже намеком на улыбку, которая словно видение показалась мне, потому что тут же исчезла. Но это решило мою судьбу, поскольку с того самого момента, моя жизнь уже перестала быть прежней.

      – Я не курю. Извини, я что-то задумалась.

      – Максим.

      – Что?

      – Максим, – чуть громче повторил он. – На всякий случай, если ты забыла, как меня зовут.

      – Ах да, извини. Марина, – улыбнулась я в ответ. В его манере было что-то легкое, свободное, что располагало к общению.

      – Наверное, мыть посуду в гостях не самое лучшая идея как провести выходные?

      – Я люблю помогать. Не вижу в этом занятии ничего зазорного.

      – На мой взгляд, в этом есть определенная форма мазохизма. Одно дело заниматься этим дома от безысходности, другое – в гостях. Если уж выбираться с компанией за город, то уж точно не для этого, – он взглядом показал на заставленную посудой столешницу за моей спиной. Я стояла, облокотившись о раковину, и вытирала салфеткой очередную тарелку.

      – Тогда считай меня мазохистской. Будем считать, что мне так нравится. А вообще, может, ты поможешь? Иначе действительно какой-то мужской шовинизм получается – все мужчины получают удовольствие, а женщины их обслуживают.

      – Если ты про меня, то я люблю делать работу по дому и вообще не делю ее по гендерному