Куда улетают ангелы. Наталия Терентьева

стать его женой.

      Мне так важен статус… Мне так надоело быть просто «Вариной мамой»…

      – Это моя дочь Варя! – говорит Виноградов, представляя нас. – А это гм… это Варина мама.

      Иногда обходится без «гм» и без «мамы». Мама, то есть я, стоит рядом и улыбается от радости быть Вариной мамой и вообще… Рядом с Вариным папой, забывающим ее представить хоть как-то.

      Надо быть честной. Саша Виноградов называет меня порой «my wife» – обращаясь к иностранным официантам, не знающим ни одного языка. А у «my wife» в это время каждый раз сладостно замирает сердце, и она, эта ничья вайф, опускает глаза, чтобы ненароком они не задали лишнего вопроса, припирающего свободного человека к стенке.

      – Так это он, ваш… муж хочет мальчика? – спросила меня Анна Васильевна.

      – Ну да.

      – Скажите ему или просто сами имейте в виду, что для этого надо иметь хотя бы один мужской ген – это раз. И как минимум одного живого сперматозоида – это два.

      – Спасибо, – улыбнулась я.

      Анна Васильевна, похоже, увидела мое растерзанное состояние и решила меня подбодрить.

      – С другим попробуйте, – тоже улыбнулась Анна Васильевна.

      Всю дорогу домой я пыталась представить себе этого другого, но дальше темных глаз Александра Виноградова, которые превращаются у «другого» в… допустим… светлые… я ничего не придумала.

      Через год наших попыток Александр Виноградов стал делать кислое лицо, когда я пыталась заговорить о том, что «вообще-то мы опять пропустили те самые четыре дня…»

      – Почему все беременеют просто так, залетают! А у тебя какие-то дни…

      – Ну потому что…

      Я попыталась, и очень глупо сделала, терпеливо объяснить мужчине биологию зачатия:

      – Понимаешь, мужские клетки живут всего два дня. И яйцеклетка, готовая к оплодотворению, держится в таком состоянии тоже всего два дня…

      – Ой, – сморщился Александр Виноградов, – как бы мне не стать… даже произносить не хочу кем… тьфу-тьфу-тьфу… от таких ваших разговоров!

      И, наконец, настал день, когда после благополучно проведенного интимного мероприятия, удовлетворенный Александр Виноградов вдруг сказал:

      – Я сейчас деньги получу – наличку… Которые мне никак не отдавали – помнишь, еще в прошлом году брал у меня Лёха, из Питера… Вот, можешь взять сколько надо и журнал свой открывать. Ты же все хотела…

      – Как журнал… А ребенок?

      – Который из них? – Александр Виноградов смотрел на меня со своей самой страшной улыбкой.

      – Тот, которого мы хотели родить. Я ведь ходила сейчас на рентген…

      – Ты же сказала, что в этот раз не очень больно было.

      – Не очень. И у меня оказались всё в порядке. И наладился гормональный фон…

      – Ну и славно. В конце концов, журнал не помешает тебе рожать.

      – Как не помешает?! Если я займусь журналом – это же исключено!

      – Ну исключено, так исключено, – снова улыбнулся он.

      – Саша…