Рассказы серого ворона. Игорь Александрович Мелик-Фарамазов

Яхши… Пришёл?

      Проводник высыпал на асфальт возле урны содержимое газетного кулька. Так же придуриваясь, кобель не спеша выбирал из кучи съестного лакомые кусочки. Выглядел он упитанным, а на бедре было большое грязное маслянистое пятно.

      Натура эксперта взяла верх. Сергей Георгиевич оглядел собаку, и присев на корточки, старался увидеть прикус зубов.

      – Отмыть бы его, вывести на экспертизу, был бы он украшением любой выставки. Голова красивая, “кирпич”. … Весь правильный.

      Содержимое моего пакета должно было заинтересовать собаку больше оставшихся на асфальте кусков лепёшки. Протянув бродяге кусочек колбасы, я предложил взять угощение с руки. Алабай колебался, но лакомство с руки взял. Как было его не приласкать? Рука только коснулась головы собаки…

      – Осторожнее! – Кургузкина напугали угрожающее рычание и злобный прямой взгляд. Кобель напрягся, теперь он не шутил, не придуривался, а ясно обозначил границы дозволенного:

      – Без фамильярностей, если я ем ваше угощение, то это ещё не говорит о том, что мы друзья.

      Опустив голову и стараясь не смотреть бродяге в глаза, я медленно убрал руку с его башки. Заулыбавшись во всю алабайскую харю, кобель тут же опять разыграл из себя балбеса:

      – Испугался? А не тяни ко мне руки.

      Мы вернулись в вагон. Я был раздосадован.

      – Вот, скотина. Напугал, свинья такая.

      Проводник усмехнулся:

      – Он никому не даёт себя трогать. Тогда бы я сам его увёз. У него есть хозяин. Собака где – то здесь недалеко живёт. Сюда кушать приходит. Дома таких вкусных вещей не дают.

      Кургузкин вздохнул с сожалением:

      – Шатается здесь… Каким то мазутом испачкан… Скоро у нас выставка, вряд ли там будет хоть один вот такой «азиат». … Вот с-собака! Всех с толку сбил! Минералки- то мы так и не купили! … С этими алабаями…

      Рыбак.

      Меня заинтриговал рассказ шофёра служебного УАЗа, о необычном геройском алабае тигровой масти. Дядя, сидевший рядом с водителем, был не в настроении, командировки он не любил, и подобные рассказы о собаках его немножко раздражали: баловство всё это.

      Пейзаж был обычным для этих мест – до горизонта волнами желтый песок, изредка утыканный высохшей коричнево – серой верблюжьей колючкой и корявым саксаулом, да иногда встречающиеся островки сверкающего на солнце растрескавшегося солончакового грунта, ветром кое-где присыпанного песком. Впереди дрожали и исчезали при приближении миражные марева раскалённого воздуха.

      Вдруг дядя резко и отрывисто почти выкрикнул:

      – Коты!

      Водитель и пассажир мгновенно подняли в машине стёкла. Так быстро, чётко и слаженно, по боевой тревоге, подводники задраивают люки при срочном погружении. Шофёр машинально опустил руку и проверил справа от себя наличие дубинки.

      Коты? В ту же секунду жёлтый кот, с глазами горящими злобой, растопырив все четыре когтистые лапы, с диким воплем шмякнулся о ветровое стекло, и не сумев вцепиться,