Разреши нам быть счастливыми. Лена Фликей

А её возраст вовсе не помеха.

      – Ты не имеешь права забрать её у меня! – воскликнула мать и хлопнула рукой по столешнице.

      – А у тебя было право скрывать от Германа родную дочь?! – впервые с нашей встречи он повысил голос, и это прозвучало очень грозно. Я инстинктивно подалась назад, вжавшись в спинку кресла.

      Мать на мгновение замерла с чуть приоткрытым ртом и рукой, зависшей в воздухе, а потом медленно опустила ладонь на край столешницы, и процедила сквозь зубы:

      – Не смей орать на меня в моём же собственном доме!

      Алекс криво усмехнулся. Он тяжело вздохнул, потёр покрасневшие от бессонной ночи глаза тыльной стороной ладони и посмотрел прямо на меня, словно ища поддержки.

      – Мам, но он прав, – тихо сказала я, ожидая очередного всплеска гнева, но мать и не взглянула в мою сторону.

      – Герману же нужно не просто её увидеть. Он мечтает, чтобы Лиза жила с ним, не так ли? – мать успокоилась и больше не кричала. – Я же не полная дура! Если бы Герман так хотел её увидеть, то сам бы приехал сюда.

      – Он не может, – ответил Алекс. – Не хочет вскрывать былые раны и видеться с тобой.

      – Прямо так и вижу, как он весь израненный сидит там один, – она язвительно усмехнулась. – Хотя нет, погоди, не один. Там есть, кому скрасить его досуг.

      Издёвка в голосе матери заставила меня с удивлением уставиться на нее. Я не понимала, почему она так завелась. Мы с мамой никогда не были настолько близки. И мне казалось, при первой возможности она с радостью избавилась бы от меня, выдав замуж или спровадив жить к парню.

      – Ты не вправе судить об этом, Маша! Тебя ведь там не было. – Мне показалось, Алекс сдерживается изо всех сил, чтобы не перейти на повышенные тона.

      – Точно, как же, я забыла, – мать натянуто рассмеялась. – Вы, Одарённые, всегда правы, а мы, простые смертные, виноваты во всех ваших бедах.

      – Хватит! – резкий окрик Алекса заставил меня вздрогнуть во второй раз. Похоже, не такой уж он и спокойный, как я решила вначале. – Чего ты хочешь добиться? Надеешься запереть Лизу в четырёх стенах и не пускать к отцу?

      – Единственное, чего я хочу, – мать уставилась прямо на него, не мигая, – это чтобы ты убрался отсюда как можно скорее. Я не хочу видеть больше ни тебя, ни Германа, никого из вашей семьи. Теперь я понятно выражаюсь?!

      – Получается, из мести Герману – хотя я не понимаю, за что ты решила ему мстить, – ты хочешь сломать её судьбу? Вместо блестящего будущего Лизу будет ждать скучная жизнь в этом провинциальном городке, где она через пару лет сойдёт с ума от тоски?

      – Ты называешь вашу жизнь блестящей? – мать снова презрительно фыркнула. – Если только степень блеска определяется количеством денег.

      – Стоп! – я встала с кресла, и они повернулись в мою сторону. – Мама, хватит решать за меня, что мне делать! Алекс, если у тебя есть, что мне предложить, то предлагай. Мне девятнадцать, а не девять, и я могу сама решить, где мне жить и как поступить.

      – Лиза, – мать посмотрела на меня. – Ты не понимаешь, кто твой отец.

      – И