Две неравные половины одной жизни. Книга первая. Михаил Спартакович Беглов

ждать от нее взаимности бессмысленно».

      От монотонных выступлений на трибуне и плавного течения собственных мыслей Андрей в какой-то момент, видимо, задремал. Сказалась и усталость после бессонных ночей перед выпускными экзаменами. Его привел в чувство сильный толчок в бок локтем сидевшего рядом друга – Сашки, с которым они несколько последних лет делили парту. «Твою фамилию уже назвали. Иди получать аттестат», – прошептал тот. Андрей медленно, как бы нехотя, встал, делая вид, что эта пауза была преднамеренной. Не зря же он играл в школьном театре заглавные роли. Также, не торопясь, поднялся на сцену, получил свой «аттестат зрелости» и хотел было уже вернуться на свое место в зале, но его остановил голос директрисы: «А, может, Андрей хочет нам что-нибудь сказать на прощание?» Вот, блин, провокатор от образования, пробурчал он про себя. Сказать-то я много чего вам хочу, только вряд ли вы захотите это услышать. Но не зря он проходил в течение десяти лет «школу выживания». Так что быстренько собрался и сказал в микрофон все те слова, которые от него ждали. Как он благодарен школе и учителям за то, что они вложили в его пустую детскую головенку столько нужных знаний, что научили думать, писать и говорить. Да и вообще, чего уж там греха таить, сделали из него человека. И теперь, конечно, его единственная цель в жизнь – это их не подвести, оправдать доверие и потраченные на него силы учителей. Пришедшие на собрание родители дружно захлопали, а по щекам некоторых преподавателей даже скатилась скупая учительская слеза.

      «Ну, ты – и подлец. Сказал, так сказал. Даже у меня какой-то комок в горле появился, – одобрил его речь Сашка, когда Андрей вернулся, наконец, на свое место. – Умеешь ты выступать. Тебе, как и Петру, надо точно по комсомольской линии продвигаться. Далеко пойдете…»

      – Ага, пока милиция не остановит. Учись, пока я жив, – угрюмо прервал его Андрей. Он знал, что может, когда надо, говорить красиво и правильно, но уж больно этого не любил. «Лицемер хренов», – обозвал он сам себя.

      Кстати говоря, Петр был третьим в их неразлучной троице друзей. Высокий статный парень он, как писали в характеристиках, всегда «активно участвовал в общественной жизни» школы и даже стал в десятом классе секретарем ее комсомольской организации. Каких-то особых успехов ни в одном из предметов не демонстрировал, но учителя как активисту ему многое прощали. Так что аттестат у него вышел вполне приличный.

      Наконец, официальная часть собрания закончилась. Еще в программе были показательные выступления младших классов и нескольких сольных номеров выпускников, в том числе и Андрея, которому было велено прочитать какое-нибудь соответствующее духу дня произведение. На этот раз он сумел настоять на своем и вместо высокопатриотических или слезливых произведений современных «классиков» решил прочитать монолог Гамлета на языке оригинала. А для гостей, не знающих язык Шекспира, повторить на русском в переводе Пастернака. В конце концов у нас же спецшкола