Две неравные половины одной жизни. Книга первая. Михаил Спартакович Беглов

поинтересовался он на прощание у отца.

      – В наше время главное не столько знать кого-то, сколько уметь вовремя назвать нужную фамилию, – отшутился Владлен Иванович.

      – А если бы тот сказал – «давайте звоните»? – настаивал Андрей

      – Не сказал бы. Учите, юноша, человеческую психологию – очень забавная и полезная штука. В большинстве случаев человеком движет страх, просто страх или страх наказания, – и это можно использовать либо во благо, либо во вред. Надеюсь, что на этот раз во благо! Так, сын? – вполне серьезно ответил отец.

      – Да уж. Обидно, если бы вся эта история навредила ребятам, – задумчиво сказал Андрей. – Спасибо тебе.

      На том и разошлись, договорившись встретиться дома через пару часов.

      Домой Андрей явился поздно – после одиннадцати. Как и ожидалось, мать встретила его в своей излюбленной «позе №1» – полулежа в кресле с рукой, закинутой на лоб, что в ее сценографии означало: «У меня ужасно болит голова, потому что я переволновалась». Отец сидел рядом и спокойно читал какую-то газету. На все расспросы Андрей отвечал однозначно, что гулял с ребятами по Москве.

      – А пусть он дыхнет! Пили, небось, – предложила вышедшая из кухни бабушка, но ее попытки обострить ситуацию пресек отец, который посоветовал ей накормить, наверняка, очень голодного внука. После этого все, наконец, разошлись спать.

      На следующий день у Андрея предстояли последние занятия с репетиторами. Первым в повестке дня было занятие английским. Собственно, занятия как такового уже не было. Посидели, попили чайку с конфетами. Андрей выслушал подробную инструкцию о том, как следует вести себя на экзамене, чего делать, а чего нет. Их беседу прерывали частые телефонные звонки, а учительская дочка активно использовала эти паузы, чтобы потискать Андрея. Короче говоря, все было как обычно, только напоследок с удвоенной силой.

      Андрей был счастлив, когда, наконец, вырвался из учительской квартиры.

      Историка – относительно молодого по стандартам того времени ученого – Андрей просто обожал. Никогда до этого он не встречал человека, который так живо и подробно мог рассказывать о «делах давно минувших дней», причем в таких мелких деталях, как будто сам стоял за спиной Иоанна Грозного или залезал вместе с Лениным на броневик у Финляндского вокзала. Он научил Андрея, – чего не делали в школе, – не просто тупо заучивать даты, имена и звания. А думать, пытаться понять, что стояло за тем или иным событием, чем руководствовался тот или иной исторический персонаж, принимая какое-то решение, и к чему оно привело или что могло бы произойти, если бы он бездействовал.

      В прошлом есть ответы на все вопросы будущего, говорил он. Ничего нового, такого, чего уже не было раньше, не происходит, и произойти не может. Сегодня рождается вчера. Зная историю, изучая прошлое, мы можем точно знать, что произойдет завтра.

      Прощаясь, он сказал Андрею, что, к сожалению, не будет принимать вступительные экзамены в их потоке, но пообещал замолвить за него словечко