Путями ветра. Ольга Казакова

о, только время от времени где-то в ветвях деревьев тревожно кричала одинокая птица, тщетно пытаясь пробиться сквозь зимний сон Карлеоне.

      Майкл, едва поспевавший за своим спутником, споткнулся о камень, чуть не выронив фонарь.

      – Ничего смешного, – буркнул он в спину Рутгеру Райну.

      – Я и не смеюсь, – серьезно отозвался тот, не считая нужным повернуться.

      Они прошли еще двести метров и выбрались за ограду экспедиционной станции. Монастырские руины были хорошо видны за аккуратно подстриженными деревьями и невысокими домиками поселка.

      Рутгер порылся в кармане и, развернув фольгу, отправил в рот кусок шоколада.

      – Твоя мать предупреждала, что тебе это нельзя, из-за печени, а ты уже сожрал две плитки сегодня.

      Рутгер остановился на дороге и глубоко вдохнул, проверяя, не болит ли в правом боку под ребрами.

      – Лучше думай о том, что нам нужна лопата в лучшем случае, а в худшем – отбойный молоток. Там надо вытащить пару камней из стены.

      Майкл почесал затылок, беспорядочно посветив фонарем вокруг, где-то залаяла собака.

      – Если нас там поймают, то исключат из университета. Ты об этом думаешь?

      Тощий и сутулый Рутгер еще глубже втянул голову в плечи и кивнул.

      – Жаль, что я без тебя не могу обойтись, надоело слушать твое нытье, – он направился дальше подпрыгивающей легкой походкой.

      Его грузный приятель нехотя потащился следом, чувствуя, как мокрый правый ботинок противно хлюпает, натирая ногу. Дорога после дождя была скользкой, а до развалин оставалось еще километра полтора.

      Это была дурацкая ночь, пришедшая на смену дурацкому дню, и в целом это вообще была дурацкая затея, дурацкая поездка и дурацкая вылазка, в которой он согласился сопровождать Рутгера по старой дружбе, хотя и дружбы-то между ними особой никогда не было. Разве что несколько лет назад в колледже, когда Майкл еще не мечтал так страстно бросить бесполезные занятия археологией и поездки в экспедиции, в которых они, студенты, никогда ни на что не имели права, даже их имена никогда не упоминались в научных статьях, где беззастенчиво использовались результаты раскопок и исследований. Теперь он с удовольствием сменил бы исторические изыскания на что попроще, например, на экспресс-бизнес-тренинг. Он еще раз повторил про себя как заклинание, что больше не позволит себе поддаться на уговоры Рутгера и пуститься в какую-нибудь авантюру. А пока Райну все-таки удалось втянуть его в свои бредовые фантазии, и что самое обидное, он как всегда держался с таким видом, точно делал одолжение ему, Майклу, что взял его с собой. Он, видите ли, надеялся на открытие в этом захолустье в заплесневевших стенах бенедиктинского монастыря…

      Карлеоне – «сердце льва», милый приют для туристов средней руки, связующее звено цивилизаций Африки и Европы. Вечно эти цивилизации: Египет, Греция, снова Египет, Сирия… Майклу вспомнился капуцинский монастырь Палермо и его катакомбы. Восемь тысяч мумифицированных и забальзамированных трупов, женщин, детей, монахов… Трехсотлетние трупы. Как будто спящая двухлетняя девочка – тоже труп, вот он Египет! И кто знает, не уходила ли эта кошмарная традиция оберегать мертвые тела от тления корнями в самые глубокие катакомбы Александрии?

      Снова начал моросить дождь, капля упала прямо на конец только что зажженной сигареты, огонек зашипел и потух. Майкл чертыхнулся и, усилив свет фонаря, побежал догонять Райна.

      Им оставалось три дня до возвращения домой, тря дня до конца этого бестолкового времяпрепровождения, когда им приходилось отряхивать средиземноморскую пыль с железных плошек и черепов, извлеченных из монастырских подвалов. В соседней комнате этого добра накопилось на целую экспозицию. Майкл зевнул, потрогал огромную водянистую мозоль на правой ноге и, брезгливо поморщившись, подозрительно посмотрел на Рутгера. Тот спал, засунув руку под подушку, крепко вцепившись в спрятанное под ней «сокровище». Хорошо, что их вчера не поймали… теперь дело было за малым – свалить отсюда, пока не обнаружили вывороченные из стены камни. К счастью, они обошлись самой обычной лопатой, которую Майкл все же стащил на станции, никакого отбойного молотка, толи сама кладка была никудышней, толи они были не первыми, кому пришла в голову идея поковырять стену. И слава их предшественникам! Они выполнили за них самую тяжелую и грязную работу, предоставив им забрать желанный запретный плод – увесистый пергамент, помещенный в мешок из пропитанной влагостойким раствором свиной кожи. Дай Бог теперь без приключений протащить находку в автобус и через границу. Впрочем, это Майкла уже не интересовало – Рутгер сам будет виноват, если попадется. Ибо красть – грешно.

      К концу весны Майкл Хьюз все же поменял специальность, а Рутгер и вовсе ушел из университета, устроившись на какую-то подсобную работу в библиотечном хранилище, где и пропадал целыми днями. В январе в газетах появились заметки о бесценном письменном памятнике, предположительно похищенном в период реставрационных работ из бенедиктинского монастыря неподалеку от Карлеоне. Однако никаких имен подозреваемых названо не было. Не исключено, что сам Рутгер Райн и придумал эту