Угрешская лира. Выпуск 3. Отсутствует

лишнего движения, всё продумано до мелочей, никаких перекуров и отвлечений на разговоры. Статью «Стахановец Леонид Пушковский» Ярослав подписал своим обычным псевдонимом Старик и поместил в следующем номере в большой полосе «Учитесь у лучших». Лёнька проснулся местной знаменитостью.

      Несмотря на громкие успехи коммуны, репрессии усиливались. Незадолго до Нового года – 9 декабря – в числе других работников коммун арестовали Ефима Павловича Смелянского. Страшным обвинениям против него никто из коммунаров не верил, надеялись, всё вот-вот выяснится, их воспитателя отпустят и восстановят в партии. Но вместо этого Смелянского и почти всех ранее попавших в застенки НКВД по приговору «троек» расстреляли. В феврале приехал чёрный воронок и за Александрой Даниловной Смелянской, которую осудили как жену врага народа на 10 лет без права переписки. Её детей Ингу и Юру забрали в детдом, и только крошка Леночка осталась в коммуне с бабушкой.

      Пытаясь защитить друзей, Перепёлкин сам лишился работы и партбилета. Расстреляли по обвинению в шпионаже его старшего брата Степана Степановича. Перепёлкин собрал чемодан и со дня на день в одиночестве ждал ареста в своей московской квартире. Жену и дочек он загодя отправил в коммуну, чтобы не травмировать их. Там Маша ходила в школу, а Раечка – в детский сад. Павел Степанович никому не жаловался на своё положение, ни у кого ничего не просил, поступая так, как сам учил воспитанников, которых наставлял: «Запомни! Никогда не жалуйся и не проси. Жизнь со временем сама всё расставит по местам». Пощады он не ждал: накануне забрали жену брата и племянника-подростка Женю, ведь по новому закону, принятому в 1935 году, полная уголовная ответственность наступала уже с 12 лет. Морозной февральской ночью чуткий сон Павла Степановича прервал телефонный звонок:

      – Здравствуйте. Узнаете?

      – Да, – глухо сказал Перепёлкин, узнав по голосу своего воспитанника Колю, который после выпуска из коммуны учился в школе НКВД и работал в Бутырке. Звонил смелый парень явно из автомата.

      – Приходите завтра к известному вам подъезду точно в девять утра. На моих сейчас двадцать три сорок пять.

      – Приду.

      – Будьте осторожны. До свидания.

      В трубке послышались короткие гудки. Так и не уснув до утра, Павел Степанович вышел из дома пораньше, минут пятнадцать петлял по улицам и, убедившись, что за ним нет слежки, поехал к тюрьме. Снова побродив по переулкам, выходящим на Новослободскую улицу, он минута в минуту подошёл к нужному подъезду. Дверь открылась, и к нему на руки буквально упал его до смерти перепуганный племянник. Перепёлкин как ни в чем не бывало поправил Жене шарф и шапку, взял его за руку и спокойно повёл к трамвайной остановке. К счастью, тут же подошёл трамвай, и они поехали на Казанский вокзал. Везти мальчика на московскую квартиру было небезопасно, и Перепёлкины отправились на поезде в коммуну. Здесь они перевели дух. В кармане племянника обнаружились недооформленные документы на арест. Они тут же полетели в печь. В другом кармане оказалась метрика.