Чудо бани и массаж. Виктор Калюжный

с природой и окружающим миром, даже если она топится «по-черному».

      Вот как А. А. Бирюков описывает местные традиции при посещении такой бани на Урале у озера Тургояк: «Дядя Саша поджидал нас у своего дома с резными узорчатыми наличниками. Еще накануне, узнав, что в поселок приехали спортсмены из Москвы, он, большой знаток и любитель бани, пригласил нас на первый пар.

      Баня уже готова, но должна еще, по словам хозяина, «дозреть». И пока она «дозревает», дядя Саша с видимым удовольствием рассказывает нам, почему летом надо топить только березовыми, а зимой – и березовыми, и дубовыми дровами. В дровах он ценит и душистость, и мягкость, и сухость, рассказывает, как эти свойства в спиленном дереве сохранять.

      Утро морозное (–36 °С), и баня манит нас своим теплом. Топится она «по-черному» и вид у нее бывалый. Оказывается, в ней еще родители 65-летнего дяди Саши парились.

      Наконец входим в сумрачный предбанник. На полу туесок с мороженой брусникой, березовый сок, квас, настой из сосновой хвои.

      Парилка оказалась маленькой, насквозь прокопченной. В углу – печь-каменка со встроенным баком для воды, трехступенчатые полки. На полу «ковер» из золотистой соломы.

      Дядя Саша разложил нас на полки, плеснул кваском на камни, взял в руки два веника и… приступил. Он гладил мою спину, потом поднимал веники, «брал» ими жар и прижимал его к моим лопаткам и пояснице. Веники заходили, заплясали в его руках. Еще раз плеснул на камни, теперь уже соснового настоя, и дышать стало трудно, нестерпимо. Я застонал, дядя Саша тут же окунул веник в холодный квас и смочил мою спину. Потом встряхнул веники под потолком и вновь зашелестел ими.

      Когда и спина и грудь мои испытали мягкость и упругость березового веника, дядя Саша властно открыл дверь и велел окунуться в сугроб. После 30-секундного «купания» я вбежал в парную на самую высокую ступеньку, где меня уже ждал в клубах свежего пара дядя Саша с вениками в руках. Еще 2–3 минуты массажа, и, обессиленный, я скатился вниз на душистую солому.

      А потом в предбаннике, медленно обтираясь и одеваясь, я размышлял, отчего легкость после бани возникает не только в теле. Откуда приходит вдруг ясность мысли, осознанная любовь ко всему, что окружает, – и к этой белой равнине за окном, к той заснеженной сосне? Ведь шел два часа назад в баню и не замечал сосну. Какое-то особое благодушие наступило, освобождение от обыденных забот».

      Приведем еще пример. Василий Шукшин был большим любителем и знатоком русской бани. Вот как описывает он местные традиции банной процедуры в рассказе «Алеша Бесконвойный», главный герой которого Алеша пять дней в неделю безотказно трудился, а в субботу, как ни стыдили его, как ни уговаривали, с утра топил баню и посвящал ей целый день.

      «…У него была своя наука – как топить баню. Например, дрова в баню шли только березовые, они дают после себя стойкий жар. Он колол их аккуратно, с наслаждением…

      …Потом момент – разжигать, тоже милое дело. Алеша даже волновался, когда