Алпель Громох и Заттрамбайн с чудесами. Зувус Сувуз

да и с неоплаченным счетом, но с поцелуем официантки, то на том.

      Тем временем на судне, возле каюты ль девушки и старца кривлялись и извивались магические существа, пели колдуньи, с сумками–пучками, под дамские они, кого–то убаюкивали фантастические сущности, в колыбельках–чучелах, а некие палатки–скульптуры с картинами–гардиробницкими, то багажно–житейские странности, с украшениями–обогревателями, и многим другим, стерегли волшебные люстры–замки, с лучами цепочками.

      – Ускоряемся. Приготовьтесь перепытать свои впечатления! – выдал капитан, вставляя свежие батарейки в механический протез поломанной спины. – Альманах "Маршрутов" со стеллажа вынь сейчас же. – продолжил в рубке, обращаясь к не сообразительному и слишком юному помощнику мигранту, кой не захотел где–либо искать окончательное пристанище.

      Едва серебряный кролик на бронзовых часах пышного изобретателя застежек дешевых костюмов поменял цвет глаз, с синего на зеленый, а до того с рыжего на фиолетовый, судно переключилось на скорость эманаций, то с скорости давлений, потому и транспортное изделие начало иначе плыть. Судно явно волшебное!

      Ровно полчаса и ассистентка привстала на пробковые каблуки, поправила вискозную копну волос, да отряхнув от слез–перхоти платье–кулек, последовала в уборную, сперва окропив старца поцелуем из попутного удара туфлей.

      Мужчина посапывал, а ногами перегорождал проход.

      – Через 20 минут прибудем. – сказала девушка, ощущая, как водоем словно увеличивается. – Повсюду волшебные сбои.

      Вскоре водяной путь завершился, а обоица поспешила к трамваю.

      – Нужно было перекусить в ресторане "Съестная щекотка", на берегу "Высохших сердец". – выдала ассистентка, громче урчания в животе.

      – Мы у Чумула. Почти приехали. – выдала девушка, волоча чемоданы к жуткому сидению транспорта. – Жаль, что лишь эта развалина возит таких вакантных клиентов в уцененные трущобы. Возвращение – отпетая мечта!

      Этот транспортный климат с перепалками очень мил, взаправду, да и приятен вид здешних заброшенностей чересчур, я довольна возвращением сюда, и встречей с запущенным антуражем. Вдохновляет эта местность меня, уважаю эти чуткие габариты, пусть и интенсивной суеты, поддержанных форм, потрепанной вины, жеваных мод, щепетильных трат и бронированного брака. Радость сюда приезжать слишком деликатна, неоценима, и каждый раз свежа, как, впрочем, и волнующе щекотлива для всего нутра.

      Вдруг заперлись створки, и водитель захрустел костями.

      – Ближайшая остановка "Бракованных весел", следующая же "Гнездохода ржавчиков". – всхрипнул водитель, бегло явив чересчур медленный курс старой колымаге.

      Глава 2 Немного о доме, и мальчике.

      На улице Мойсии Кратьал, названа в память потрясающей поэтессы, на кою рухнул дом, как раз тут, в неухоженной не многоэтажке, и в окружении проволочного заборчика, отдыхает домишко, сирене–золотисто–ало–пурпурного цвета, всего лишь с 21 квартирой. Возле дома лишь скамейка,