Я расскажу тебе сказку. Екатерина Бердичева

освещаешь своей красотой

      И ласкою быт? Чтишь ли мать и отца?

      Своим убежденьям верна до конца?

      Подумай, девица. А ныне ступай.

      Молиться пора. Я прошу, не мешай!»

      И он отвернулся. Да с полным ведром

      Ушел, на утес поднимаясь с трудом.

      Девчонка стояла, смотрев ему вслед,

      И солнце ласкало ее силуэт.

      Всю ночь прокрутилась в постели она.

      «Какой нежный голос…а взгляд! Влюблена

      Быть может, в него? Но мужчина – монах,

      Душой в небесах, ну а я – только прах

      У ног его сильных. Его бы обнять…

      Хочу добрый голос услышать опять!»

      Девчонка неделю с рассветом встает,

      Корзинку хватает и к двери идет.

      «Опять за грибами?» – Подруга лежит.

      «Мой отпуск кончается!» – Дева спешит.

      И вот день последний в деревне настал.

      Едва только дождик мочить перестал,

      Девица в сапожки и плащ – за порог.

      За нею кот Барсик, да тут же промок!

      Вот мостик, тропинка, с избушкой родник.

      «Тебя очень жду! В это время привык

      Спускаться от скита с ведром ты сюда.

      И где же ты ходишь? Какая беда

      Сейчас задержала? И как мне сказать

      Те мысли, что душу готовы терзать?

      Пускай ты – монах! А я – просто люблю…

      Иди же сюда! Я отказ не стерплю!»

      Отшельник спускался к ручью за водой.

      Влас черный разбавился прядью седой.

      Девица стояла и молча ждала.

      Воды зачерпнул и застыл, как скала.

      Потом, повернувшись, сказал: «Бог храни

      Тебя в твоей жизни печальные дни…»

      «Постой!» – Та метнулась стрелою к нему. –

      «Неужто тебе не понять самому,

      Что лучше тебя мне нигде не найти,

      Ну разве у нас нет иного пути?

      С тобою хочу проводить день и ночь…»

      «Послушай», – спокойно сказал, – «Евы дочь,

      Ты жаждешь того, что увы, не достичь.

      Попробуй, однако, понять и постичь,

      Что кроме тебя и желаний твоих

      Есть много занятий и думок иных,

      И вовсе не значит, что в чьей-то судьбе

      Есть место и время, желанье тебе,

      Капризам твоим потакать. Ты смирись.

      И с чувством бесовским сама разберись».

      Ведро подхватил и поднялся на мыс.

      Девчонка, рыдая, по тропочке вниз.

      Наутро монах по реке в монастырь,

      К отцу-настоятелю. Дверь во всю ширь

      Рукой распахнул, на колени упал:

      «Прости меня, Отче, что не оправдал

      Надежд твоих светлых, доверья ко мне…

      Я видел ее. Что жило в полусне,

      В измученном сердце, проклюнулось вновь».

      Рукой сжал лицо: «Виновата любовь…»

      «И что же ты делал?» – «Молился и рвал

      Себе кожу в клочья. Как будто бы вал

      Накрыл и понес меня в мутной волне…

      Но я устоял, хвала Господу!» – «Мне

      То слышать отрадно, что с искусом ты

      Смог справиться, мальчик. Отринь те мечты,

      Что скрыли на время Божественный