Конкистадор. Дмитрий Володихин

может потребоваться пополнение или замена одних кораблей на другие.

      – Разумеется.

      – Но выбирать боевые единицы я хотел бы сам.

      – Все лучшее, чем располагает терранский ударный флот, – в вашем распоряжении. Что еще?

      – Люди. Я добираю, кого мне нужно и с таким жалованием, какое запросят.

      – Не вижу препятствий.

      – И заменяю людей в действующем соединении свободно.

      Тут Маслов замялся. Последняя идея претила ему как политику: положительно, никакой надежности! Должны же быть, в конце концов, подстраховывающие варианты.

      – Есть некоторые службы, Виктор Максимович…

      – Выражу свою мысль точнее: мне нужно иметь право вышвырнуть с эскадры любого, кто будет стопорить выполнение задачи. Любого. Будет он представителем некоторых служб, или не будет, не играет роли.

      – Боюсь, мне придется проконсультироваться на этот счет.

      – Не хотите дать мне такое право?

      – Нет.

      – Нет?

      – Не пытайтесь со мной торговаться. Виктор Максимович.

      – Выбирайте между Медынцевым, Пряниковым и Княжевич.

      – Что?!

      – Не пытайтесь со мной торговаться, Андрей Семенович. Ваши уроды будут путаться у меня под ногами. Это раз. А кое-кто, хоть и поставлен на должность сильным кланом, но в деле не стоит и медного гроша. Это два.

      – Не суйте нос в политику, Виктор Максимович. Моя все-таки работа.

      – Неужели непонятно? Там восемь эскадр. Успеха добьется тот, кто совершит меньше ошибок. Как вы думаете, ребята на Нью-Скотленде почистили свою эскадру от мусора – ради такой ситуации – или отправили как есть?

      Маслов замолчал. Он видел, как будет продолжаться их разговор. Примерно на шесть-семь реплик вперед. Суть проблемы была скрыта от Сомова – и слава Богу. Иначе юноша возомнил бы о себе слишком много. И Княжевич, и Медынцев, и Пряников, и Рохас, и Рябинина – особенно Рябинина! – не подходили для этой работы. Психологи, кадровики, штаб флота… чушь собачья. У Маслова имелся особенный нюх на пригодных людей. По большому счету, даже Мендоса был ошибкой… Только Бахнов и этот… субчик. Командоришко недоделанный. Но проклятый Бахнов подорвался на бабе и вышел в тираж. Не годен.

      – Хорошо. Будь по вашему.

      – Благодарю.

      – Все?

      – Пожалуй… еще одна мелочь. Внутренне я полностью одобряю весь тот ущерб, который причинит вам Катя… но отвечать за него никто из нас не будет.

      – Ущерб? – Андрей Семенович не скрывал удивления. – Я не понимаю вас, Виктор Максимович…

      – Значит, информация до Вас еще не дошла… Так мы договорились?

      – Хорошо.

      – Искренне вам сочувствую, Андрей Семенович.

      Старик сделал паузу, давая собеседнику возможность высказать все, что у него накопилось. Жалел молодые нервы Сомова. В сущности, разговор исчерпал себя. Им пора расставаться. И лучше будет, если этот сильный человек выпустит часть душившей его ярости наружу.