Расскажи про меня, Игорь! Метод Шадхана. Наталья Шадхан

что был зэком, опубликовали под его именем, а вот премию, конечно, не дали. Он поставил опытные образцы на разную глубину мерзлоты. И эти опыты должны были дать результаты— вот как об этом можно говорить? – через 20 лет. Он зэк, его могут убить, а он ставит опыты длиною в 20 лет!

      Я потом ходил в эту семью три с половиной года и слушал рассказы Дмитрия Васильевича. Про то, как, сидя среди уголовников, он взял на себя труд топить печку, пока все спят. Он мирил их, когда они ссорились, читал вслух «Мертвые души». Он был партийным человеком, когда его взяли, поддерживал Троцкого. Был мыслящим человеком, после реабилитации остался в Воркуте, но в партию не вернулся. А я потом знал многих, кто восстановились в партии, продолжали верить в нее.

      Мне стало казаться, что мой приезд в Воркуту – это никакая не случайность. Все мое детство мама и нянька скрывали, но так, что я все равно догадывался, что в нашей семье были репрессированные, что через лагеря прошли и дедушка, и бабушка. Получается, это они позвали меня. Редозубов был первым, кто прямо заговорил о том, о чем все молчали, он был первым, кого я стал слушать. И вот что я понял: я приехал в ту среду, где ужасно нужен, как человек, которому можно рассказывать. Вот это свое призвание слушать я понял именно тогда.

      А моя карьера в Воркуте началась с радио. Меня заметил заведующий корпунктом радио. Куда-то делся или заболел диктор, и с тех пор каждое утро в течение трех месяцев (сентябрь-октябрь-ноябрь) я шел из общежития шахты Капитальная на студию. И объявлял: «Говорит Воркута. Доброе утро, товарищи! Московское время 6 часов, местное время 7 часов». Там на час больше было. А дальше читал новости. Так что в Воркуту я сначала как бы голосом встрял.

      И мой голос, в ту пору не такой баритональный, как сейчас, а прямо скажем, мальчишеский, стал звучать в эфире Воркуты. Представлял себя почти Левитаном, хотя это, наверное, смешно. Я думаю, не сохранилось никакой записи. Послушать бы мой голос, на октаву, наверное, отличался от Левитана.

      Глава 2

      Н. Ш. Встреча и отношения с человеком на два поколения старше тебя, эмоциональная зависимость от него – укрупняют, удлиняют, расширяют твою собственную жизнь на эти четверть века до твоего рождения. И события его жизни собирают вокруг тебя смутные воспоминания о событиях уже твоей жизни, даже если в семье не акцентируют внимание на них в силу разных обстоятельств.

      Мы сидим со старшей сестрой в шалаше на лемболовской даче. «Вот это дерево посадил дедушкин брат, – говорит сестра, – я его видела, он вернулся незадолго до твоего рождения и умер от разрыва сердца». – «Откуда вернулся?» – «С лесоповала» – «Что это?» Сестра переходит на шепот: «Заключенные рубили лес, вязали плоты и по течению сплавляли к океану, а оттуда лес продавали в другие страны. Дедушка Вася рассказывал, что всех осудили несправедливо, и они написали письмо Сталину обо всем, что творится за его спиной.