Расскажи про меня, Игорь! Метод Шадхана. Наталья Шадхан

лько что пережили страшный развод, в результате которого маму разлучили с 9-летним сыном, моим братом. Сестра, работающая на телевидении, устроила маме встречу со знаменитым режиссером, который снял «Контрольную для взрослых», «только он может помочь, вот увидишь». Чему помочь, как тут поможешь?

      Проходная, бесконечно длинные коридоры, «нам тут самокаты должны выдавать», вот и рекреация, к нам выходит совершенно лысый человек, яркий, в черной водолазке. Мама садится с ним на скамейку, я отхожу к окну и наблюдаю за ними со стороны. Мама долго говорит, он слушает. Потом она плачет, он говорит. Что-то неуловимо меняется в наклоне ее головы, вся она становится мягче, вот улыбнулась. Прощаемся.

      Я смутно помню эту первую встречу. Вскоре мы переедем в Ленинград, я приду работать на телевидение, и мы познакомимся. Через семь лет я стану женой этого человека. Мы родим троих детей, проживем двадцать восемь лет, вместе работая, разговаривая, любя, ненавидя. Всю жизнь я буду удивляться, что он выбрал меня, этот великий и ужасный, нравственный и беспечный, проницательный, наивный человек.

      Со своим другом Михаилом Колпаковым в 2002 году они решили сделать книгу «По дороге к Президенту». Миша писал на диктофон его рассказы, а в 2005 привез из Москвы кипу неразобранных расшифровок и отдал мне: «Поступай с ними, как знаешь, я не буду ничего писать». Почему он отказался? Сейчас и не спросишь, Миша вскоре умер. Некоторые его материалы из той рукописи я публикую здесь как рассказ Игоря от первого лица. Замысел у них по ходу изменился, до Президента они там так и не дошли, придется для раскрытия этой темы пользоваться другими источниками. В 2010-м я записала 5 часов разговора с ним. Кроме того, в книгу войдут фрагменты дневников, некоторые заявки, письма, доступная фильмография и пресса с 1978 года, каталог сделанного в творческом объединении «Мастерская Игоря Шадхана» (1994—2014), интервью с коллегами и друзьями – спасибо всем за доверие! Я бы, наверное, предпочла написать дамский роман о своей необыкновенной любви. Но поскольку монографии нет, статья в Википедии неполная, а сообщество и критика утратили интерес к его имени, я попробую написать в другом жанре.

      Название подсказала запись его рукой, найденная в бумагах на рабочем столе.

      «Шадхан Игорь Абрамович. Умеет очень немного. Почти ничего руками. Работает в основном ушами, глазами, и то, что видит и слышит, в себя запускает и этим живет. А потом то, что понял, другим раздает, не жалея. И оттого умеет со многими быть как с родными, а те принимают его как своего, как связку с миром. Это не преувеличение. Он действительно миру о них сообщает. И показывает. Вот доля его! „Расскажи про меня, Игорь!“ Так можно назвать все его творчество»

      Он расскажет здесь про себя и про всех нас.

      Глава 1

      Н. Ш. Проснулась от знакомого кислого запаха дыма, спросонья понять ничего не могу. Так по утрам тянуло из кухни на 14 линии. Игорь вставал чуть свет, готовился там к съемке. Разложит кучу бумаг, весь стол займет, скатерть вот прожег в трех местах, курит и пишет от руки план предстоящего интервью. Заглядываю через плечо: 27 вопросов, в конце каждой строчки – многоточие. Что-то ведь значат эти точки в его утренних раздумьях. Начинаю греметь кастрюлями, варить кашу, бужу детей, дом оживает. Игорь собирает недовольно свои бумаги, идет к себе.

      Его нет уже пять лет. Я давно уехала из квартиры на 14 линии Васильевского острова. А запах – это сосед снизу в открытое окно курит.

      Вчера опять разбирала залежи бумаг на его столе в Мастерской, все рука не поворачивается выбросить. Расшифровки, сметы, заявки. Вот черновик каких-то расчетов, а на обороте еще текст, почерк разборчивый, летящий:

      «Что такое публицистика? – Стирка! Стирка мозгов. Сказать то, о чем молчат. Озвучить то, что видят и слышат все. Взять на себя эту роль. В публицистике всегда есть расчет на понимание и удивление со стороны публики и обвинение власть имущим.

      Публицистика – выступление против несправедливости, против молчания, против бесконечного терпения. Публицистика – это твой голос, твое имя, твои идеалы, которые ты раскрываешь и не боишься этого делать.

      А Гитлер – это публицистика? Геббельс? Тоталитарные режимы создавали свою публицистику. Государственную. Прикрываясь государством, воплощая известный тезис «Государство – это я».

      Что это? Тезисы лекции? Черновик письма? Нет ли даты? можно ли ее восстановить по смете на обороте? Надо ли? Роюсь в бумагах дальше. Вот, кажется, и продолжение:

      «…Смысл афоризма не прост. Если «государство это я», то, если государство тоталитарное – я тоталитарист. Но это неправда. Я нет. Ах, значит, ты против государства? В тюрьму! Но ведь это только значит, что государству (тоталитарному) так выгодно, чтобы все ходили строем. Чтобы чиновник не помогал жить, а управлял моей жизнью. Чтобы как можно больше было «нельзя». И как можно меньше – «можно». Выбор совсем невелик.

      Вообще все это сложно. Все во времени. Исторический опыт. Советский социализм потерпел крах. Но это