Вракли-6. Попутчики, или Разговоры в поезде. В поисках жанра. Андрей Ставров

людьми, среди которых надеялся завязать что-нибудь полезное. Но, если честно, то это был только предлог чтоб как-то убить вечер. После расставания с Люськой Фёдор терпеть не мог вечера и всегда старался слинять из дома. Не мог он смотреть, как мать переживала, вольно или невольно кляня себя за никчемную Федькину профессию. Выставка была так себе. Молодые художники из кожи вон лезли, чтобы понравиться группе потенциальных покупателей. Им по барабану были журналисты и даже телевидение, а вот среди той группы были зажиточные москвичи и даже богатые иностранцы. Входило в моду покупать картины – пустые стены коттеджей нуждались в оформлении. Фёдор потолкался среди художников, потом подошел к журналюгам. Те информацию уже собрали и трепетно ожидали главного события вечера – фуршета. Наконец, двери в зал со столами открылись и все, делая вид, что не спешат, ломанулись к угощению. Фёдор, как опытный стололаз, занял самое правильное место – напротив блюда с жареным поросенком окруженного тарелочками с икрой, красной и белой рыбой. Он предусмотрительно раздвинул локти так, что ограничил конкурентам прямой доступ к деликатесам, высматривая кого-нибудь полезного, с тем, чтобы поделиться выгодным местом. Неожиданно Фёдор заметил Илью Григорьевича, старого знакомого Кузмича. С ним Фёдор встречался несколько раз, когда Илья Григорьевич приезжал в город и останавливался у приятеля. Илья был широко известным в узких кругах специалистом широкого профиля. Иначе говоря, оказывал услуги коллекционерам по приобретению и реализации различных предметов искусства.

      – Ба, Фёдор Сергеевич! Какими судьбами здесь. Вы ведь всё больше по передвижникам. А тут малевичи с кандинскими районного разлива, – по-барски положа руку на плечо Феде, пророкотал Илья.

      – Пристраивайтесь, тут есть чем сгладить впечатление. Хотя Вы правы, я так, из любопытства. Смотрю, когда, наконец, вспомнят о реализме.

      – Спасибо. Сыт. Меня тут обхаживают. Опоздали, батенька. Вы тут в провинции отстали. У нас уже вспомнили. И не только вспомнили, а очень даже. Ваши передвижники пошли в гору. На выставки любого художника девятнадцатого века такой лом стоит, что любо дорого взглянуть. На Репина или Сурикова очереди с километр. С времён большевиков и толп у Эрмитажа не видывал ничего подобного. За какого-нибудь Богданова такие деньги дают! А уж про салон и говорить не приходится. Вон давеча простенький Клевер ушел за… ну, за очень, очень большие деньги. Вот только одна проблема. Спрос рождает предложение – подделывают безбожно. Да так ловко, что не всякий эксперт поймет. Вот Кузмич был! Вот он-то враз бы… Да что говорить, – махнул рукой Григорьевич и, ткнув вилкой в осетрину, опрокинул рюмку.

      – Да, с уходом Кузмича… – не успел договорить Фёдор, как Илья, прожевав осетрину, прервал:

      – Слушайте Фёдор Сергеевич, – а может быть Вы попробуете экспертом выступить. Вон на следующей