Мы путники. Избранные стихотворения. Владимир Подгорнов

й так, как пристало гостю вести себя в чужой стране: пройди по ней лёгкими шагами, глубокими глазами глядя вокруг, – иди медленно, гляди долго и – постарайся понять её… Много странного и непонятного увидишь ты; многое покажется тебе плохим или хорошим; но не спеши судить. Хорошая она или плохая – это моя страна, моя ЭМАЙН единственная.

      Входи же…

      Стихи 1950–1960

      (Херсон – Одесса)

      «Временами, почти…»

      Временами, почти

      неслышимый,

      громыхал на западе

      фронт.

      …Дом стоял —

      без дверей,

      без крыши,

      в окнах —

      небо —

      с обеих сторон.

      Из углов

      обугленных комнат

      взрывом выметнулась

      лобода[1]…

      Этот дом

      мы, как детство,

      помним —

      здесь

      в войну

      мы играли тогда.

      У его обожжённой стены

      той лохматой

      бузинной весной

      мы свой день

      начинали с войны,

      с войны

      и заканчивали

      войной.

      …В ту весну

      поезда привезли

      Победу,

      и какой-нибудь

      дяденька-командир

      нас в охапку сгребал

      на платформе распетой,

      крича непонятное слово:

      – Мир!

      …Всё осталось

      таким же самым…

      Лишь,

      задумчивы и тихи,

      у калиток

      подолгу стояли

      мамы

      и прощали нам

      все грехи,

      лишь захлёбывались

      улиц излучины

      улыбающимися людьми…

      И кто-то сказал,

      проходя:

      – Вы бы лучше

      поиграли, ребята,

      в Мир…

      …Потом мы жарко

      и бестолково

      разбирались

      в дальнем углу двора:

      – Почему все твердят

      это странное слово?

      Что за «МИР»,

      и как нам

      в него играть?

      Но так и не справились

      с этим вопросом,

      и опять закипели бои у стены…

      Что же было нам делать?

      Тогда мы просто

      ничего не знали,

      кроме войны…

      И сейчас —

      мы хотим,

      чтоб не дыбилось полымя,

      распластав

      голубиную тишину,

      и чтоб наши сыны

      не ломали головы,

      не умея играть в войну.

      А те,

      кто нынче

      каркает вороном,

      пусть запомнят:

      нас нелегко согнуть.

      Мы в войну рождены

      и войною вскормлены,

      и с нами не стоит

      играть в войну!..

      «Я на тебя случайно наступил…»

      Я на тебя случайно наступил,

      рогатой каски скрюченный обломок…

      Кто потерял тебя в моей степи,

      по ней ступая грубо и весомо?

      Вокруг тебя проржавела трава,

      поражена коричневой заразой,

      как та, в тебя влитая голова,

      что разлетелась здесь

      с тобою разом.

      Что, как короною, тобой венчала лоб —

      свой гладкий лоб – без мысли, без морщинки…

      Вы шли сюда? Вы здесь. И ветер зло

      швыряет в вас колючие песчинки…

      – Чего ж вы ждали? Вы своё нашли.

      Сполна. На этом самом месте…

      …Чужая каска из чужой земли,

      ты даже у земли не в чести…

      Тебя моя не приняла земля.

      – У нас и своего довольно хлама!..

      …Я тем, кто снова, память потеряв,

      грозит прийти, пошлю тебя.

      – На память!

      «Земля рвалась, как норовистый конь…»

      Земля рвалась, как норовистый конь,

      как палуба в десятибаллье шторма —

      но две ноги расставя широко,

      шагал он – отклонением от нормы…

      Он шёл на двух. Впервые шёл. Один,

      ловя

1

Лобода (укр.) – лебеда (трава).