Ключ – это Солнце. Анна Никова

людей.

      Она училась в другом учебном заведении, и мы, общими усилиями, уговорили маму Леры перевести ее в мою школу. Я прошла кастинг на право называться подругой Валерии и, как я радовалась, когда увидела ее на пороге своего пятого класса!

      С тех пор нас называли не иначе как Ленка и Лерка, и очень часто путали.

      Время бежало с какой-то космической скоростью. Моменты взросления, перехода из класса в класс, будни, праздники, дни рождения, уроки – все это пролетело перед глазами, как несущийся на всех парах скорый поезд. Яркие вспышки отдельных периодов нашей жизни там, в далекой школе, иногда озаряли наши с Леркой встречи – нам ничего не стоило просидеть целую ночь на моей кухне или у нее на балконе, вспоминая нашу школьную жизнь…

      Я всегда была выше Лерки на целую голову и считала это моим преимуществом. Почему? Дело в том, что Лера жила на первом этаже девятиэтажки и всегда была под пристальным контролем своей маман (так она ее называла). Изида Валентиновна – странное имя какое-то – всю свою сознательную жизнь с Валерием Геннадиевичем, отцом моей Лерки, четко выполняла роль стража своего драгоценнейшего отпрыска. Очень часто было проблемой просто пойти на улицу прогуляться. Как же! Там ведь снег, дождь, сыро, жарко, холодно, влажно, ветрено, темно, непонятно, поздно и маньяки. Порядок причин всегда менялся, в зависимости от ситуации.

      Когда мы стали постарше, Лера пробовала давать отпор матери, но у нее, как правило, ничего не получалось. Финал всегда был один – Лерка в слезах убегала в свою комнату, я за ней, как местное успокоительное. Потом приходила Изида Валентиновна, и с видом мудреца-оракула говорила: «Ну вот и хорошо! Вы в безопасности. Может, посекретничаете? У девчонок всегда есть секреты!» – с этими словами важно удалялась и тихо закрывала за собой дверь.

      – Не, ну ты слышала? Секреты! Какие? Во сколько ложусь спать или какого цвета у меня тапочки? – всхлипывая, говорила моя подруга.

      Потом пришло время, когда за дочь начал вступаться и сам Валерий Геннадиевич. Особенно, когда приходил домой навеселе.

      – Изиди, – громко говорил он, – Валентиновна от дочери моей. Ей скоро замуж, а она и свет не видывала! – после этих торжественных слов настоящий полковник (тогда он еще не был генералом) удалялся на кухню делать бутерброды. Да-да, у отца Леры была удивительная особенность, он, когда выпьет, – начинает делать бутерброды со всего, что найдет на кухне.

      Но… контроль не ослабевал, а иногда даже усиливался, особенно в те дни, когда Лерка заболевала. В такие дни меня просто не пускали домой к моей подруге. А мне так ее не хватало! Всегда! И я, благодаря своему росту, просто перелазила через балкон к ней в комнату. Это стало настолько привычным, что под балконом всегда дежурила стопка кирпичей, принесенных мной. Мы старались быть очень тихими – просто придумывали свое будущее, играли в «угадай» или гадали. Однажды нас все-таки рассекретили. Лера всегда закрывала двери на ключ – это была ее месть матери за постоянный контроль, но Изида Валентиновна не возражала – только,