Шаlava. Александр Эдуардович Гуйтер

лет пустовала.

      Ленка сняла босоножки, повесила сумку, прошла в комнату и встала в центре.

      Герман Семёнович зашёл следом, поставил бокал на стол, опустился перед Ленкой на колени и, немного повозившись с пуговицей и молнией, стянул с неё джинсы до пола, а Ленка, переступив с ноги на ногу, отодвинула их в сторону.

      – Сладкая моя, – дрожащим голосом прошептал Герман Семёнович, взялся обеими руками за её бёдра и уткнулся лицом в трусики.

      Он жадно дышал, явно наслаждаясь запахом немытого тела и мял её задницу, а Ленка, вздернув голову и закрыв глаза, думала, как же ей хочется в туалет.

      Наконец, Герман Семёнович слегка отстранился, убрал руки с её бедер и медленно, испытывая явное удовольствие от каждого миллиметра обнажавшегося тела, снял с девушки трусики.

      – Волшебно, – прошептал он, дрожащими руками развязал пояс на халате, под которым ничего не было и лёг на пол.

      – Садись.

      Ленка, разведя ноги в стороны, села на его лицо и преподаватель стал шумно вдыхать в себя её запахи и увлажняя промежность горячим дыханием.

      Ленке всё труднее было сдерживаться.

      – Давай, – попросил он.

      Она расслабила мышцы внизу живота, с облегчением выдохнула и в этот момент раздался крик и кто-то, с силой схватив её за волосы, отшвырнул в сторону.

      – Шалава проклятая! – кричала Роза Абрамовна, – тварь поганая!

      Ленка, с мокрыми ляжками, хотела встать, но Роза Абрамовна снова схватила её за волосы и начала возить по полу, свободной рукой нанося удары.

      – Проститутка, тварь! Тварь!

      Герман Семёнович встал с пола.

      – Розочка, а ты что так рано?

      Роза Абрамовна отвлеклась и отпустила Ленку, чем та быстро воспользовалась, схватила с пола трусики и джинсы и выскочила в прихожую

      – Извращенец старый! – раздавались крики Розы Абрамовны, – импотент вонючий!

      Ленка подняла с пола босоножки, взяла сумку.

      Ключ был в двери.

      Она открыла дверь, выбежала в подъезд, поднялась на этаж выше и оделась.

      Надо бы домой побыстрее, помыться.

      Выйдя на улицу, Ленка рассмеялась – Герман Петрович и правда был импотентом.

      – И что дальше? – спросила Светка.

      Они сидели у Светки, пили чай и Ленка, без малейшего смущения, рассказывала подруге о том, что произошло в квартире Германа Семёновича.

      – Да ничего, – срывающимся от смеха голосом ответила Ленка, – выскочила в подъезд, поднялась на этаж выше и оделась. Знаешь, как неудобно одевать джинсы на мокрые ноги?

      Светка прыснула от смеха.

      – Лена, ты же, возможно, будущий филолог, поэтому называй вещи своими именами – не просто мокрые, а обоссанные.

      – Ну да, ну да, спасибо, что напомнила, – ответила Ленка, пытаясь придать своему голосу хоть нотку язвительности, что, впрочем, у неё не получилось.

      – А потом я, как полная дура, шла по этой жаре, ноги щипало, вся сопрела, как в бане, джинсы влажные, волосы растрёпанные, на меня даже люди в метро косились.

      – До дома нормально доехала?

      – Нормально.