Пятка. Ольга Алексеева

улыбнулся.

      – А вы видели портрет Третьякова?

      – Конечно.

      – И как он там изображен?

      – Ну, сидит в профиль.

      – Вот именно,– перебил меня художник.– В профиль. То есть он не смотрел в глаза художнику. Существует легенда, что некоторые художники обладают сумасшедшей энергетикой. Есть такие, которые выплёскивают свою энергетику на полотно. Это полотно становится чуть ли не животворящим. Как икона, например. А есть художники, которые наоборот забирают всю энергию у натурщика и тоже передают это своей картине. Правда, натурщик после позирования долго не живёт. У него не остаётся жизненных сил. Вот про Репина ходили слухи, что он обладал, именно, такой энергетикой.

      – Но Третьяков?

      – Что Третьяков? Он не смотрел в глаза художнику. А значит, художник не мог забрать его силы. Хотя.. Это всего лишь легенда.

      – Ничего себе легенда. – Пробормотала я.

      Крайнов внимательно смотрел на меня. Немного смутившись, я попросила его показать картины.

      – Извините, все не могу.– Твёрдо сказал он.– Но некоторые, пожалуйста.

      Поставив чашечку на стол, Никита пригласил меня в большую комнату. Комната была светлая. На стенах висели картины. Я сразу обратила внимание, что на картинах, в основном, была изображена природа. Но всё же несколько портретов я увидела и сразу подошла к ним.

      – Да – а, интересно, кто же ты, Никита Крайнов? Второй Репин или второй Левитан? И можно ли тебе позировать?

      Посмотрев портреты, я поняла, что Крайнов не может быть вторым. Он просто Никита Крайнов, художник. Настоящий художник.

      На одной картине я увидела уже знакомую женщину. Это была его мама. От картины веяло таким теплом и нежностью, что я невольно начала улыбаться. Никита, прислонившись к стене, наблюдал за мной. Убрав с лица дурацкую улыбку, я стала рассматривать другие картины. На многих были изображены горы. Горы в снегах, горы в предрассветных лучах, горы в лунном полумраке. Интересно.

      – А что же я не вижу у вас Фудзиямы?

      Брови Крайнова удивлённо поползли вверх.

      – При чём тут Фудзияма?

      – Ну, вы же несколько лет жили в Японии. А какая же Япония без Фудзиямы?

      – Вдруг Никита захохотал. Причём громко, как мальчишка.

      – Чёрт,– подумала я.– Точно эта Верочка что-нибудь напутала.

      Никита вытер ладонью слёзы, выступившие от смеха.

      – У вас, Анна, неверная информация. Я никогда не был в Японии. Я два года жил в Тибете.

      – В Тибете?

      – Да. Так что Фудзиямы на моих картинах вы пока не увидите. Если только не соберусь в ближайшее время посетить страну восходящего солнца. Вы, Анна, смотрите, а я пойду сварю ещё нам кофе. Вы ведь не торопитесь?

      –Нет-нет.– поспешно сказала я. Мне на самом деле не хотелось уходить. Оставшись одна, я медленно переходила от одной картины к другой. Неожиданно мой взгляд наткнулся на полотно, стоящее на полу. Картина была перевёрнута. Я попыталась приподнять её, но она оказалась тяжёлой. Тогда я медленно развернула картину и ахнула. На меня с полотна смотрела девушка удивительной красоты. Её голубые