Жестокая красота. Бри Деспейн

я пойду к Сирхану, – мрачно заявила я. – Ведь он хранитель остальных лунных камней, не так ли?

      Гэбриел кивнул.

      – Только через мой труп, – предупредил меня папа. – Если склад – детская глупость, то Сирхан – чистое самоубийство. Я едва выжил после встречи с ним. Он ненавидит Дэниела за то, что тот является сыном Калеба.

      На этот раз отец меня урезонил. Я знала, что Гэбриелу следовало возвратиться к Сирхану еще месяц назад и еще привести меня с собой. Однако он нарушил приказ, и это возмутило Сирхана. У меня возникли серьезные опасения, что если мы отправим Гэбриела за лунным камнем, то можем попрощаться с ним навсегда. Кроме того, я боялась Сирхана и неизвестности. А Дэниела выгнали из стаи Сирхана, причем не только за то, что он – сын Калеба. Дело в том, что Сирхан признал в нем истинного альфу. Я не представляла, что они готовы с ним сотворить теперь. Не исключено, что Сирхан воспринимает Дэниела как угрозу.

      – Тогда отпустите меня на склад. Надо торопиться. Дэниел отдаляется от меня. Вчера ночью мы слышали его завывания. Я отправила Маркуса и Райана с заданием – уговорить Дэниела замолчать. Они сообщили, что бежали почти полчаса, прежде чем разыскали его в лесной чащобе.

      Папа вздохнул.

      – Предоставь все сделать мне.

      – Пол, не глупи, – осадил его Гэбриел. – Если кому и идти, то мне.

      – Тебя и девочек ждет школа. Я наведаюсь туда завтра, днем. Я хотя бы взгляну на этот склад.

      – Нет. У тебя же нет сверхспособностей. Нельзя подвергать твою жизнь подобному риску.

      Я была поражена тем, с какой скоростью наша беседа из обычной превратилась в фантастическую. Я привыкла к папиным попыткам убедить меня не соваться в опасные места, но разговор слишком резко развернулся на сто восемьдесят градусов. Значит, он действительно волнуется за меня.

      – А если там кто-то затаился?

      – Похоже, ты признаешь, насколько велика опасность, – проворчал папа.

      Я открыла рот, но промолчала.

      – Я пойду с ним, – раздался знакомый голос от двери.

      Я повернулась – на пороге стоял Толбот. На нем была его любимая синяя бейсболка, в правой руке он держал кухонную миску, полную камней с парковки. Большой палец левой руки он сунул за ремень с пряжкой в виде звезды, эмблемы техасских рейнджеров. Я воспринимала его как незваного гостя, без приглашения заявившегося на веселую вечеринку.

      Я нахмурилась.

      – А он что здесь делает?

      – Доброго вечера и тебе, детка, – усмехнулся Толбот, с поклоном приподнимая бейсболку, и подмигнул Эйприл.

      Я сжала кулаки. Парню не поздоровится, если он еще раз назовет меня «детка».

      – Я хотя бы с подарками, – продолжал он, кивая на миску. – А мальчишки выдохлись. Я отпустил их, всех, кроме Маркуса. Мы с ним славно поработали.

      Ясно, он отправил их в старый коттедж Мэри-Энн Дюк, где ребята ночевали, пока мы с папой решали, что делать с пятью бездомными вервольфами.

      – Но я предупреждала, чтобы ты держался подальше от меня, –